"Джорджо Фалетти. Убийственная тень" - читать интересную книгу автора

окошко.
Калеб потрепал его по загривку. Немой Джо повернул голову,
подозрительно поглядел на него, потом опять уперся взглядом в окошко, -
вероятно, ему было интереснее созерцать собственное отражение в стекле.
Калеб любил этого пса, с его продажной натурой. Собственно говоря, они
во многом похожи. Может, потому и усаживал его на переднее сиденье, а не
запихивал в кузов, как прочие охотники, чьи псы высовывали морду из-за
шторок, словно приговоренные к отправке на фронт, а когда их выпускали в
лес, они мчались туда с безумным лаем, не дожидаясь, когда хозяин закинет за
плечо свой ремингтон или винчестер калибра 30,06.
Немой Джо ни разу в жизни не гавкнул, даже в щенячестве, когда был
мохнатым комком, переваливавшимся на толстых лапах. Потому к кличке Джо и
добавили соответствующую характеристику, не вызвавшую у пса никаких
нареканий, напротив, он носил ее как почетный знак, передвигаясь особой,
расхлябанной походкой. Калеб, глядя, как он ходит, не раз отмечал про себя,
что движения не столько направляют пса, сколько не дают ему рассыпаться. Но
при этом Немой Джо был идеальным спутником для охоты с луком, состоящей из
засад, неподвижности, тишины и учета направления ветра, чтобы дичь тебя не
учуяла. К примеру, олень, пробегая с наветренной стороны, может учуять
охотника или собаку за восемьсот ярдов и в несколько минут удалиться от них
на восемь миль. Нельзя сказать, что Немой Джо - его собака, поскольку он
всем своим видом показывает, что сам себе хозяин. Но, положа руку на сердце,
это единственный его друг, на которого всегда можно положиться, к вящему
умилению бабулек, что вышивают "В гостях хорошо, а дома лучше" на льняных
салфеточках.
Почуяв, что Калеб думает о нем, пес вновь повернул к нему голову.
- Паршивый день, верно, Немой Джо? Сдается мне, ты бы лучше повалялся
дома на ковре, чем тащиться бог знает куда ни свет ни заря. Или я ошибаюсь?
Словно в подтверждение этого тезиса, пес отвернулся и сладко зевнул,
обнажив розовый язык и крепкие белые зубы.
- Я так и понял. Чем бы нам скрасить это малоприятное начало дня?
Калеб сунул руку в карман на спинке сиденья и достал оттуда пакет с
вяленым мясом. Сдернув полосатую обертку, протянул кусок псу. Немой Джо не
вцепился в него сразу, как сделал бы всякий представитель собачьего
племени - хоть породистый, хоть помесь вроде него.
Он деликатно понюхал мясо и осторожно прихватил его зубами, а потом
начал спокойно и с достоинством пережевывать, выказав при этом
признательность Брута. Калеб, усмехнувшись, подумал, что, будь Юлий Цезарь
собакой, его предал бы не кто иной, как Немой Джо. Что бы ни делал, он
делает исключительно из собственного интереса и для собственного
удовольствия; предлагать ему еду в награду за службу совершенно немыслимо.
Все, что ему дают, он принимает как неизбежное признание его своеобычной
натуры.
Мясо перекочевало в собачий желудок, а Калеб открыл окошко и впустил в
машину поток свежести. Осень еще не дохнула на деревья, хотя в воздухе
позднего сентября уже ощущался слабый запах снега и гниющей листвы. Минувшей
ночью набухшие дождем темные тучи спустились с гор Сан-Франциско со всем
инструментарием громов и молний, вызвав в душе воспоминание о высовывающихся
из-под одеяла детских личиках. Расстилавшееся перед ним дорожное покрытие
еще хранило серые следы ночной грозы. Лужицы казались раскиданными по земле