"Юлий Файбышенко. Дело часовщика" - читать интересную книгу авторалысиной, с узкими щелями быстрых глаз, был особенно мал в кабинете. Иншаков
подождал, пока вошедшие уселись по знаку его руки, и повернулся к окну, слушая, как зычно гремит там команда и командирский мат. - Я вас чего вызвал, - сказал начальник басом и внушительно посмотрел на Гуляева (он не любил высоких людей). - Я вас позвал вот зачем. - Красков появился? - подал голос Клешков. - Тебя не спрашивают, - сказал начальник. - Вредный у тебя характер, Клешков, тебя не спрашивают - ты сам лезешь! Клешков покраснел и уставился в пол. Начальник еще некоторое время осуждающе глядел на него, потом сказал: - Получено сведение. Убит часовщик. Оба следователя с ожиданием смотрели на узкий сомкнутый рот начальника. - Ухлопали. - Начальник вылез из-за стола и подошел к карте района, приколотой к стене. С минуту он смотрел на нее, заложив руки за спину, потом опять отошел к своему креслу и сел. - Вот какая международная ситуация, - сказал он и строго оглядел обоих. (Они ждали.) - Сведение только что получено, - сказал начальник и снова посмотрел на обоих. - Все ясно? - Можно идти? - спросил Клешков. - А что еще известно? - спросил Гуляев. - Адрес такой: Верхняя улица, пять, - сказал начальник, игнорируя вопрос Гуляева, и, вдруг покраснев, закричал: - Ну, чего сидишь? Ты следователь или кто? Какие такие еще тебе данные нужны? Иди и сам ищи! Шерлок, понимаешь, Холмс! Оба следователя поспешно вышли из кабинета. свет падал из узких окон и освещал комод с пустыми выдвинутыми ящиками, черные грязные следы на полу и разбитое трюмо в углу. В спальне, под огромным портретом неведомого красавца с нафабренными усами, в визитке и с галстуком-бантом, на стуле, отклонившемся назад и удерживаемым в таком положении только упором тела в стену, сидел человек или, вернее, то, что было несколько часов назад человеком. Он сидел, разбросав босые ноги в узких довоенных брюках, желтые пятки его были распяты на полу, а пальцы ног стиснуты и согнуты в диком последнем напряжении, голова запрокинута настолько, насколько позволяла щетинистая длинная шея с выдавшимся острым кадыком, и упиралась в стену. Клешков долго осматривал все вокруг. Следов ног было много, но грязь не сохранила точную форму обуви, и трудно было определить, сколько же всего было людей. В виске сидевшего чернело маленькое отверстие и темная полоска засохшей крови, скатившаяся по щеке и застывшая на рубашке, - одни только и говорили об убийстве. Клешков обошел весь дом. Задние комнаты пахли хламом и пылью, в кладовке валялась пустая лампада и несколько икон. В буфете вместо посуды лежали две книги. Клешков взял их в руки. На обложке одной было напечатано: "Николай Бердяев". Ниже: "Судьба России". Еще ниже: "Опыты по психологии войны и национальности". И совсем внизу: "Издание Г.А.Лемана и С.И.Сахарова. Москва, 1918 год". Вошел Гуляев. - Что-нибудь нашел? - спросил он. - Так они тебе и оставят, - сказал Клешков, - ищи дураков! |
|
|