"Юлий Файбышенко. Троянский конь" - читать интересную книгу автора

шинелей и ватников, куски человеческих тел.
Борис кинулся туда, но Редькин за рукав свалил его рядом.
- Доктор! - крикнул он, глядя в упор на Бориса своими бешеными
глазами. - У меня выхода нет! С ранеными я пропал! Без них я передушу еще
сотню гансов и вырвусь! - Он затряс Бориса за ворот. - Понимаешь? Я не могу
их брать с собой!
Борис, не отвечая, долго смотрел на его закопченное яростное лицо.
- Я останусь, - сказал Борис.
Редькин отпустил его воротник. Отвел глаза.
- Спасибо, друг! - наконец сказал он. - Не думай - я все понимаю...
Только не могу я вас взять с собой... Я немчуру бить хочу, понимаешь?.. А с
госпиталем они нас бить будут!
В это время грохнул отдаленный взрыв, и тотчас же еще и еще. Потом с
минуту далеко у противника что-то рвалось и грохало. Редькин вытер фуражкой
лицо и просветлел:
- Накрыли минометы мои хлопцы. Шибаев - цены ему нет!
Подполз Копп. Шепелявя и заикаясь, рассказал Борису о положении дел.
- Что он там бормочет? - спросил Редькин.
- Говорит, осталось пять человек в живых. Двое умрут через час-два.
- Если так - ладно! - Редькин, вытянув шею, смотрел сквозь кустарник в
сторону болота. - Ежели сейчас еще тяжелых не подволокут, возьмем с собой.
Он вскочил и пошел вдоль кустарника, осматривая позиции бойцов. Где-то
ржала лошадь. Тянуло пороховой гарью. Перебежками спешили к лазарету легко
раненные, двух вели под руки. У Бориса тяжко набухло и забилось сердце. Если
их будет много, беспощадный Редькин бросит его здесь вместе с ними. Он с
ужасом представил себе, что будет. Руки у него тряслись. Он провел языком по
сухим губам и выпрямился. Раскис! Что будет, то будет. Ему поручают людей, и
он отвечает за их жизнь... Страшный ты человек, командир Редькин. Ведь
придут эсэсовцы...
- Доктор, посмотрите! - Двое положили около него пожилого мужика с
окровавленным лицом. Он оглянулся. Верный Копп с манеркой воды и бутылью
спирта был рядом. Около него, еще не придя в себя, безумно разглядывала всех
чумазая Надя.
Человек стонал. Стон был глухой, рвущийся. Борис ощупал голову, смочил
и промыл рану. Череп был весь разворочен. Виден был мозг. Человеку жить
оставалось мало. Репнев приказал Коппу и Наде отнести его к остальным.
Раненый сипел, а не стонал.
Второй был контужен и только мотал головой, приходя в себя. Борис,
осматривая остальных раненых, почти непроизвольно пытался их зачислить в
ходячие... Он боролся с собой, но ничего не мог поделать, страх путал
мысли... Эсэсовцы, подходящие со всех сторон, поигрывая автоматами, и он с
ранеными... Он застонал от яви этой галлюцинации.
Подошла Надя. Веснушчатое лицо ее было уже спокойно. Это спокойствие
остервенило Бориса.
- Надя, - сказал он, - в случае прорыва мы с вами остаемся с ранеными.
- Что? - Она сразу вся заледенела.
- Копп не может остаться. Он дезертир. Останемся мы с вами.
- Товарищ док...тор... - Из ее лица вытекли все краски. - Товарищ
доктор...
Он вдруг очнулся. Что это с ним? Как он смел допускать истерику.