"Юлий Файбышенко. Розовый куст " - читать интересную книгу автора

- Пресс пускаем! - счастливо заорал Яшка и обхватил Климова за плечи. -
Первый пресс! Своими руками собрали, - глаза его плавились от жгучей
гордости, - сами пускаем! Понял, браток?
Он отпустил Климова и сгинул, но через минуту, вытирая фуражкой черное
от копоти лицо, опять появился и подскочил к Климову.
- Сегодня Афоня нужен?
- Сегодня.
- Ищи у "позорных" касс. За деньгами небось придет, позорник! В пять! -
И Яшку опять смыло волной бурлящей заводской жизни.
До встречи с Афоней еще было время, и Климов побрел куда глаза глядят.
Глядели они в определенное место, потому что минут через двадцать он
оказался на базарной площади, рядом с трактиром Семина, в котором весь
розыск обедал, когда бывали деньги. Через окно он увидел за одним столом
Гонтаря, Филина и Селезнева. Он хотел было войти, но вспомнил, что денег
нет, и постеснялся. Ребята, конечно бы, накормили его, но, во-первых, он
сегодня завтракал, что не так уж часто случалось, а во-вторых, хоть есть и
хотелось, Климов не любил долгов и очень редко соглашался на одалживания.
Он встал под расцветшей акацией и загляделся на неуемную суету базара,
заслушался музыкой его галдежа и гомона, задохнулся в терпких его запахах.
От торговых рядов мужики в синих сатиновых рубахах волокли к своим телегам
какие-то узлы и кули. Сгибаясь под тяжестью мануфактуры, семенили бабы с
коричневыми лицами, обрамленными белыми платками. Азартно торговались возле
сивой рослой кобылы бородатый прасол, в картузе, белой рубахе, подпоясанной
кушаком, в черных, спавших на смазные бутылочные сапоги штанах, и низконогий
крепкий цыган с ядреными зубами, сверкающими в безбрежной улыбке. Они
хлопали по рукам, разбивали сговор, расходились и сходились опять, а лошадь
лениво жевала, кося лиловым мокрым глазом, мерно отмахиваясь хвостом от мух.
В коляске на дутых шинах проехал сам Фирюлин, хозяин десятка мельниц и
сепараторов.
Мимо Климова то и дело сновали мальчишки из скобяной лавки, пронося на
плече длинные узкие ящики с чем-то тяжелым, и хозяин, выходя время от
времени на улицу, подгонял их отборным ядреным словом.
"Позорные" кассы были в Кремлевском сквере. Официально они назывались
"кассы общественного позора". Там выдавалась получка только тем; кто
прогулял или пролодырничал несколько дней. Остальные рабочие получали
зарплату в цехе. Сегодня как раз был день получки. Перед тоненькой цепочкой
получателей стояла немая толпа и хохотом приветствовала каждое новое лицо,
примыкавшее к очереди.
- Ванюха, - орал кто-то, - четверть с тебя, курий сын! За почет - при
всем народе получаешь!
- Почет и влечет! - вмешивался кто-то еще.
- Работнички "золотые руки"! - потешались в толпе.
Стоящие в очереди или окаменело таращились в затылок товарищу по
позору, или, нервно вертя головами, отругивались и пересмеивались с
любопытными. Афона, белобрысый, маленький и вертлявый, появился минут через
пять. Он влез в толпу, дурашливо кривясь, встал в очередь, пнул стоящего
последним и начал выкидывать коленца перед толпой, затем снял кепку, обошел
зрителей, делая вид, что хочет получить за труды. Порезвившись, опять встал
в очередь.
"Артист пропадает, - думал, глядя на него, Климов. - Куда бы его