"Геннадий Файбусович. Марципанов, или 1001-й научно-фантастический рассказ (Журнал "Химия и жизнь", 1972, N 5)" - читать интересную книгу автора

более или менее удачно дополняли гора окурков, явно превысившая
грузоподъемность пепельницы, справочник алгоритмов и ветхая библия,
раскрытая на том месте, где говорится об убийстве Авеля.
От Книги Бытия взгляд стороннего наблюдателя естественно обратился бы к
книжным полкам; здесь угадывалась некая система, но какая-то странная.
Солидные тома векторных исчислений, линейных и рекурсивных функций
неожиданно перемежались с сомнительными сочинениями базарных романистов. С
обложек фантастических повестей в космическую бездну устремлялись
звездолеты, планетоходы, астровозы и галактические дроги. Невинные
развлечения ученого отшельника, услада его короткого досуга!
Жуя ливерную колбасу, Марципанов уселся за стол, движением локтя
отодвинул в сторону житейский хлам и житейскую суету. Воцарилась тишина,
подчеркнутая мерным стуком хозяйкиных цезиевых ходиков. И целых три часа
рука мыслителя покрывала рядами значков и цифр замысловатый чертеж,
озаглавленный: "Принципиальная схема последовательности событий
максимальной невероятности с запрограммированным исходом (при
инвариантности событийного правдоподобия по формуле Крювелье-Марципанова
d=0,015)".
Наконец, стрелки усталых часов, с трудом вскарабкавшись на вершину,
сошлись на двенадцати. Кукушка прокуковала Марципанову великое будущее.
Холм окурков высился перед ним, точно скифский курган. Он отложил перо и
повалился на драную раскладушку, окутанный дымом табака и упоительных
грез.


...А почему бы и нет, в самом деле? Что тут особенного?
Марципанов отдавал себе отчет в том, что при всей сенсационности его
изобретения оно давно уже, если можно так выразиться, поставлено на
повестку дня. Дух времени продиктовал ему свою волю, и он выполнил ее,
отнюдь не покушаясь на самый дух.
Впрочем, можно ли с уверенностью утверждать, что технология культуры,
усовершенствуясь, не оказывает влияния на самую культуру? Замена гусиного
пера стальным - не повлияла ли она на духовные поиски пишущего? Слово,
произносимое с телевизионного экрана, не обретает ли иной смысл, чем слово
актера на сцене?
Как бы то ни было, справедливость требует отметить, что проблема
промышленного производства духовных ценностей - назовем это так - уже была
отчасти решена до Марципанова. Кому, например, в наше время придет в
голову кропать эстрадные песенки, кто станет тратить силы на сочинение
танцевальных пьес? Эту задачу давно и гораздо успешнее, чем
кустари-композиторы, решают сочиняющие музыку машины. Достаточно назвать
американский "Орфеус-8" или японские "поющие бедра". Ни один телецентр
немыслим сейчас без подобных аппаратов... А что сказать о печатных
изданиях? Можно ли представить себе в наши дни редакцию иллюстрированного
журнала или спортивного обозрения, которая не была бы оснащена машинами
для составления кроссвордов, ребусов, картинок для отгадывания "В
субботний вечер", литературных викторин и кросс-криппингов - особого рода
цветных головоломок, любимого в последнее время развлечения интеллигентной
публики. Сравнительно недавно предложены и уже применяются устройства для
сочинения научно-популярных статей, заметок из серии "Знаете ли вы",