"Джозеф Файндер. Директор" - читать интересную книгу авторасыновья живыми были не намного лучше мертвых. Матери в Гастингсе редко
пытались оправдать своих сыновей. Они не питали по отношению к ним особых иллюзий. Узнав, что за ней заедет Рой Багби, назначенный ее напарником в этом деле, Одри поморщилась. Как ни старалась, она не могла побороть неприязни к этому человеку, хотя и считала, что это не по-христиански. Бесшумно одеваясь в гостиной, Одри повторяла свои любимые слова из послания апостола Павла: "Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию".[21] Одри нравились эти слова, хотя она и чувствовала, что понимает их не до конца. Впрочем, уже сейчас ей было ясно, что сначала Господь учит нас тому, что такое настоящее утешение и настоящее терпение, а уж потом наделяет ими наши сердца. Лишь постоянно повторяя про себя эти слова, Одри могла не потерять присутствия духа, когда Леон впадал в депрессию и беспробудно пил. Одри хотела к концу текущего года перечитать всю Библию, но ее постоянно дергали по работе, и она уже не надеялась осуществить задуманное. Рой Багби работал детективом в одном отделе с Одри и по какой-то непонятной причине испытывал к ней глубокую неприязнь, хотя и был с ней практически незнаком. Багби знал лишь, как она выглядит, какого она пола и какого цвета у нее кожа, но этого хватало, чтобы он умудрялся подобрать для нее слова, обижавшие ее почти так же глубоко, как некоторые фразы Леона. Одри собралась. При ней был ее "ЗИГ-Зауэр",[23] в кожаном переплете, но едва успела найти место, на котором остановилась, как к ее дому подкатил на Багби был крайне неряшлив. Его служебный автомобиль - роскошь, о которой Одри не могла пока и мечтать, - был завален пустыми банками из-под напитков и пакетами из-под чипсов. В нем стоял дух прогорклого растительного масла и вчерашнего табачного дыма. Багби не поздоровался. Одри решила быть выше и сказала ему "доброе утро". Некоторое время царило неловкое молчание. Одри смотрела под ноги на полупустые тюбики с кетчупом, валявшиеся на полу, и горько сожалела о том, что не осмотрела сиденье, на которое села. Если Багби подсунул туда открытый тюбик, ее светло-синему деловому костюму конец! На очередном светофоре Багби внезапно заговорил: - Тебе ужасно повезло! - У Багби были жидкие прилизанные светлые волосы. Его брови были такими же светлыми, и на фоне его белесой кожи казалось, что их вообще нет. - Повезло? - Не с мужем, конечно! - хрипло расхохотался Багби. - Тебе повезло, что Оуэнс был в корягу пьян, когда до него дозвонился диспетчер. Если бы Оуэнс не нажрался, прислали бы его. А так, тебе повезло, и прислали меня. - Вот как, - доброжелательным тоном проговорила Одри. Когда она только-только пришла на работу в отдел, с ней разговаривали всего двое полицейских. Одним из них и был Оуэнс. Остальные ее просто не замечали. Одри с ними здоровалась, а они молча смотрели на нее, как на пустое место. Женского туалета в отделе, естественно, не было, - кто стал бы строить его для одной женщины! - и Одри пришлось ходить в мужской. Кто-то из полицейских все время старательно мочился на стульчак, чтобы ей было |
|
|