"Лев Абрамович Файнберг. Путешествие длиною в жизнь " - читать интересную книгу автора

Игиниарфика, затем наступает время ловли палтуса в Тасералике, а в сентябре
там же промышляем моржей. Мы сушим мясо и рыбу и съедаем их зимой, когда
темно и трудно добыть много пищи".
За этими рассказами незаметно прошел день и наступил спокойный лунный
вечер. Огни от ламп через открытые двери палаток бросали отблески на воду и
терялись в темноте будто извивающиеся языки пламени. Молодежь, собравшись
перед палатками, пела, и ближние горы, освещенные лунным светом, безмолвно
внимали песне. А наутро надо было трогаться дальше в путь. Сотня за сотней
километров оставались позади, каждый день приносил чтото новое, и в дневнике
Расмуссена прибавлялись все новые и новые записи о жизни гренландцев, их
предания, мифы, сказки.
Незаметно пришла зима, море замерзло, умиак и каяк сменились санями с
собачьей упряжкой. Новый год Расмуссен встретил в пути между Кристиансхобом
и Якобсхавном.
Однажды ранним утром Расмуссен вместе с сопровождавшим его гренландцем
Манассе, прекрасным погонщиком собак, покидал маленькое селение. "Ай - лей -
лей!" - крикнул Манассе. на бегу вскакивая в сани. Его три большие собаки
рванулись И стремительно понеслись. "Это похоже на него, - заговорили люди,
окружавшие упряжку Расмуссена. - Чтобы угнаться за Манассе, вам придется
научить своих собак быстрее двигать ногами". Расмуссен хлестнул собак, и они
с резким, отрывистым лаем помчались за упряжкой Манассе.
Еще не рассвело. В темном небе светила луна. И казалось, сани не
скользят, а летят по воздуху. Вскоре край неба на востоке слегка заалел.
Вокруг появившегося над горизонтом солнца собрались легкие облачка, луна и
звезды побледнели. Начинался день. Когда Манассе остановился на минуту,
чтобы распутать упряжь, Расмуссен подошел к нему. "Молва не лжет, Манассе, у
тебя замечательная упряжка. Твои три собаки тянут как десять", - сказал он.
"Молва всегда лжет, - ответил Манассе с ложным самоуничижением. - Старания
моих собак похожи на конвульсии умирающего". И в тот же миг он окинул своих
собак гордым взглядом человека, столь замечательно умеющего управлять ими.
Целый день Расмуссен и Манассе ехали по холмистой пустынной равнине
вдоль берега моря и только, когда совсем стемнело, остановились на ночлег.
Покормили собак, поставили палатку и, забравшись в спальные мешки, стали
есть сушеную рыбу и сало. Посреди палатки горел светильник - сковорода,
наполненная салом, со мхом вместо фитиля. Постепенно снег вокруг нее
растаял, показалась земля, и палатка наполнилась ароматом прелой травы и
ягод. Манассе довольно прищурил глаза и прервал молчание. "Ты обещал
рассказать мне о стране белых, так начинай, пока я вскипячу воду", -
напомнил он. И Расмуссен стал рассказывать о Европе. "А правда ли, что и там
есть бедняки? - внезапно спросил Манассе. - Мы думаем, что там все богатые
господа, вроде тех, кто приезжает к нам". И тогда Расмуссен рассказал ему о
том, как живут трудящиеся в больших городах Европы. Изумление Манассе не
знало границ. "Неужели правда, что в одном и том же городе есть люди,
умирающие от голода, и другие, у кого много отложенных денег, служащих
только для того, чтобы сделать еще больше денег?" - спросил он. "Да, это
правда", - с грустью ответил Расмуссен. "Но что же делают короли и министры?
Им следовало бы помочь беднякам. У нас в Гренландии все поиному. Богачей
совсем нет, у одних есть коечто, у других ничего нет, но все помогают друг
другу, и поэтому жизнь не так трудна", - сказал Манассе.
Конечно, эта идиллическая картина, нарисованная Манассе, не вполне