"Александр Александрович Фадеев. Разлив" - читать интересную книгу автора

На улице шумела толпа, но, углубившись в работу, Иван не обращал на нее
внимания.
У него имелось еще одно послание, переданное сегодня утром проходящим
охотником. Оно было нацарапано на бересте каким-то грамотным гольдом,
страшно коверкавшим русский язык. Гольд доводил до сведения власти, что
волостной объездчик в последний объезд обобрал все панты соотечественников
гольда, живших по Садучару. Стояло несколько подписей, нацарапанных той же
рукой, и одна подпись - "Тун-ло" - рукой обладателя этого имени.
"Фамилию писать у Жмыхова научился", - подумал Неретин. Подпись Тун-ло
говорила о правильности извещения, потому что старик не умел лгать. Неретин
пожалел, что не сорганизовал до сих пор милиции. Он решил арестовать
объездчика сам, сегодня же, и направить в уезд с солдатами, сопровождающими
почту.
- Иван Кириллыч, ты сход скликал? - спросил его сторож.
- Нет, а что?
- На улице гудут...
Неретин встал, прислушался и только тогда понял, в чем дело.
У уличного крыльца гудел народ, и громче всех гнусавил мельник Вавила.
Иван вспомнил его провалившийся нос, слезливые глаза и сразу ожесточился,
как, бывало, на фронте перед боем.
- Што он, мать его за ногу, - тянул в нос Вавила, - зазнался, што ли,
забыл, што народом избран!
- Ему бы только с хвершалихой путаться, - поддержал кто-то.
Неретин нащупал за поясом под рубахой ручку нагана и, приняв беспечный
вид, вышел на крыльцо.


3

В воздухе пахло гарью. Вдали, за речным шумом, мощно дымились сопки, и
дым оседал над ними неподвижным гигантским облаком.
Харитон тоже явился на шум. Он до сих пор не мог найти работы. Было у
него на душе мрачно и пусто, как в желудке: никто его не поддерживал, а к
Вдовиной Марине, за которой он ухаживал четвертый год, присватывался мельник
Вавила. Неретин увидел друга угрюмо стоящим в стороне от кучки. Кроме него,
были и еще кой-кто из сторонников.
- В чем дело? - спросил Неретин спокойно.
Толпа смолкла при его появлении, и долго никто не отвечал на вопрос.
Собралось около четверти села. Медные от жары лица смотрели с любопытством и
недоумением, как будто не они вызвали председателя наружу, а сами были
вызваны им в необычный час по необычному делу.
Так стояли они молча несколько секунд, изучая друг друга, пока из-за
длинного мельника не вытолкнулся вперед учитель Барков. Он был пьян более
обыкновенного, и волосы его, зеленого цвета, мокрые и грязные, свисали на
лоб клочьями, как истрепанные листья банного веника.
- Здорово... власть! - сказал он с пьяной улыбкой, протягивая руку.
Неретин подал свою. Сдержанный вздох и гомон прошли по толпе. Она
сдвинулась ближе к крыльцу, заражая воздух чумным запахом водки и пота.
- В чем дело? - повторил вопрос Неретин.
- Ты - самозванец! - закричал вдруг Барков визгливо. - Ты - самозванец,