"Александр Александрович Фадеев. Рождение Амгуньского полка" - читать интересную книгу автора

сторонам, поскакал к штабному вагону.
"Это еще что за личность?" - подумал Соболь. Но когда всадник соскочил
с седла, он сразу узнал в нем Челнокова. До этого ему не приходилось видеть
его на лошади.
Приезд Челнокова был слишком необычен. Соболь оборвал свою речь на
полуслове и не пошел, а побежал к штабу. Комиссар Амгуньского полка угрюмо
поджидал его, прислонившись к вагону. Видно было, что он страшно устал. Его
лошадь тоже понурила голову и застыла.
Соболь с силой сжал протянутую ему руку и несколько секунд не мог
выговорить ни слова.
- Ну?! - прохрипел он наконец.
- Амгуньский полк ушел с позиции, - тихо проговорил Челноков.
- Тсс! - прошипел Соболь, до боли стиснув зубы. - Никому ни единого
слова об этом. Здесь воздух полон паники. Идем в вагон.
Но когда они вошли в купе, комиссар фронта не мог больше сдерживаться.
Он яростно вцепился в грязный челноковский френч и, дрожа от переполнявших
его существо бешеных противоречивых чувств, закричал тонким, надорванным
фальцетом:
- Как же ты допустил?.. Надо было держать з-зубами!.. Да что же у вас
там... Челноков?!
- Я сделал все, что мог, - угрюмо пробормотал тот. - Но я не сумел
убедить...
- Убедить?! - яростно повторил Соболь. - Комиссар! Надо было не только
убеждать, надо было стрелять!
- Дело так сложилось, что я не мог даже вытащить револьвера... Они
направили на меня винтовки...
- Какое мне до этого дело?.. Ты должен был удержать, понимаешь?
До-олжен... Меня не интересует, убили бы тебя или нет!
Соболь выпустил френч и возбужденно забегал по купе. Его маленькая
растрепанная фигурка, мечущаяся в тесной и пыльной кабинке, как-то не
вязалась с рослой, окаменевшей на месте фигурой Челнокова.
- Ты знаешь, что нужно сделать с тобой? - спросил вдруг Соболь, круто
остановившись перед полковым комиссаром.
- Знаю, - сказал Челноков.
Соболь опустился на койку и сидел молча несколько минут. Слышно было,
как в канцелярии кто-то неумело стукал на машинке.
В этой тишине слова комиссара прозвучали совсем по-иному.
- Федор, - тихо позвал он Челнокова, - ты не забыл, как мы пять лет
работали у соседних станков?
Челноков вздрогнул, и странный мягкий звук сорвался с его уст. Соболь
нервно хрустнул пальцами и так же тихо продолжал:
- И ты... не сумел удержать полк?
Комиссар Северного фронта не смотрел на своего подчиненного, но в его
словах слышался такой же тихий, как его голос, укор.
- Я не сделаю тебе ничего, - продолжал Соболь, - потому что у нас мало
таких людей, как ты, а мы милуем кой-кого и похуже. Но мы должны исправить
положение. Ты понимаешь, Челноков?
Комиссар Амгуньского полка медленно поднял голову. Его смущенный взгляд
встретился с серьезным и решительным взглядом Соболя, и в обоих мелькнуло
нечто большее, чем простое взаимное понимание. Это была дружеская симпатия,