"Елена Езерская. Невозможное счастье " - читать интересную книгу автора

мне Петра тогда, двадцать лет назад, и никому я тебя не отдам! И пусть эта
сумасшедшая попробует - задушу, своими руками задушу стерву!..
Долгорукая решительно толкнула дверь в комнату Лизы и вздрогнула -
сердце сразу же почуяло неладное. Было незаметно, чтобы Лиза куда-то
собиралась, если решила замыслить побег или отправиться на розыски, подобные
тому, когда она выслеживала Забалуева. Все выглядело так, словно она на
минутку вышла из комнаты и не вернулась.
Да что же могло случиться? - княгиня пристально оглядывала каждый
предмет каждую вещь. Она стояла неподвижно у порога и настороженно,
по-звериному вдыхала воздух ноздрями, словно брала след. И, ничего не
почувствовав, зарычала от горя - Лиза пропала! Точно пропала!
Мария Алексеевна заметалась по комнате дочери, выискивая хотя бы
какую-нибудь деталь, что помогла бы ей понять все, объяснить произошедшее.
Витая ручка ящичка, притаившаяся полукружьем под крышкой туалетного столика,
не выдержала и отлетела. Замок оказался запертым, и княгиня несколько раз с
силой дернула ручку, пытаясь выдвинуть ящик. Закрытый замок вывел Долгорукую
из себя - секреты, опять эти секреты, из-за них все проблемы, все беды! Надо
во что бы то ни стало узнать, что там! И Мария Алексеевна бросилась к двери.
Она пробежала по лестнице и по коридору и, в растрепанных чувствах
ворвавшись на кухню, принялась выдвигать ящики столов в поисках ножа или
чего-нибудь острого. Взгляд ее упал на маленький топорик для разделки мяса.
Княгиня схватила его и кинулась обратно. Дмитрий, терпеливо ждавший хозяйку
под дверью в гостиную, вжался в стену и торопливо перекрестился, когда
Долгорукая с обезумевшим, горящим взглядом и с топориком в руке, пробежала
мимо него наверх.
Разбить замок сразу ей не удалось - предназначенный для разделки нежных
мясных частей топорик с трудом преодолевал сопротивление вековых колец
красного дерева. И тогда княгиня с размаха разнесла край стола, где язычок
замка входил в крышку. Дерево обиженно и глухо простонало - обнажилось
рваное отверстие. Долгорукая вставила в него угол лезвия топорика и всем
телом навалилась на топорище, как на рычаг. Ящик скрипнул и выпрыгнул из
пазов. Мария Алексеевна отбросила топор и принялась рыться в бумагах и
безделушках, оставленных Лизой на память по каким-то случаям.
Здесь был веер, купленный ею для первого бала. Еще - ожерелье из мелких
морских раковин, привезенное Петром из Италии. Томик inquarto на
французском - какая-то лирика и старинное гусиное перо - таким, думала Лиза,
отец писал любовные послания матери до женитьбы. А вот образок - подарок от
крепостной няньки, Долгорукая помнила, что разрешила Ефросинье повесить его
на шею дочери. И какая-то в кожаном переплете книжица... Мария Алексеевна
смутно припомнила, что Петр однажды заказал для Лизы в Петербурге блокнот
для излияния душевных мыслей.
Дневник! - вздрогнула Долгорукая. Это был дневник Лизы! Княгиня глубоко
вдохнула, словно собираясь прыгнуть в воду, и открыла его на том месте, где
проходила шелковая сиреневая лента закладки. Потом она стала читать, и
бледность покрыла ее лицо, точно восковая маска.

"...Сегодня ночью впервые я, кажется, была счастлива, но счастье
подобно солнечному лучу в пасмурный день - светит коротко и слепит уже
привыкшие к полумраку глаза. Владимир дал мне надежду и отнял ее -
немедленно и безжалостно. Я поняла, как могла быть счастлива в любви, и чего