"Елена Езерская. Любовь и корона (книга 1) " - читать интересную книгу автора

обратно, но императрица и Жуковский, потворствовавшие человеческим слабостям
наследника, всячески удерживали Николая от столь решительного шага, который,
как они были уверены, мог привести только к одному - к катастрофе в душе
наследника и, возможно, к окончательному разрыву отношений между отцом и
сыном.
Александр остро чувствовал настроение окружающих, но его тяга к Ольге
оказалась сильнее разумных доводов матери и воспитателя и угроз отца. Ольга
затмила весь свет - Александр всюду видел одну ее. Он задыхался от нежности,
чутко улавливая ее щебет в гомоне светской болтовни фрейлин. Он восторгался
ее изяществом и прелестной фигурой. Он сравнивал с ней каждую даму на балу
или официальном приеме и не находил в других представительницах прекрасного
пола очарования и притягательности, хоть сколько-нибудь сравнимых с тем, что
излучала прекрасная полячка.
И с трепетом юноши мучался в ожидании вечера, когда, вырвавшись из
дворцовых тенет, он приходил в комнату Ольги и падал в ее объятия,
погружаясь, как в омут, в любовную негу.
Александр и сам был умелым любовником, но Ольга имела над ним власть
необъяснимую, почти колдовскую. Она заставляла его забыться на ложе любви,
отрешиться от сдержанности и благоразумия. И Александр учился у нее всецело
отдаваться желанию - его страсть казалась неутолимой, под стать ее пылкости.
И самым страшным был миг расставания - каждый раз Александр уходил от Ольги,
превозмогая великую боль, словно отрывал от сердца самую большую, свою
лучшую часть. И только одно лекарство могло облегчить его участь - войти
вечером в комнату, ставшую приютом их любви, и снова окунуться в мир грез и
неземного блаженства.
Ощутить тепло и истому, в которых растворялось все - суета сует и
прочая суета... "И плыть по воле волн, по воле Рока навстречу райским
берегам любви!..".

***

Александр не успел застегнуть воротник на мундире, как ударили в
крепости. Пушечный выстрел долетел до дворца вязким облаком и переполошил
ворон на площади. Густая черная стая дружно снялась с мостовой и, обкаркав
Зимний, устремилась в сторону Невского. Александр вздрогнул, ногти противно
скребнули по гербу на верхней части пуговицы. Умиротворение и благость сняло
как рукой. Цесаревич вздохнул.
Боже, как кратко, как хрупко счастье!
Он боялся оглянуться, но чувствовал, что Ольга там, на постели, тоже
замерла в ожидании неизбежного расставания.
А она так всегда хороша по утру - томная, нежная и еще соблазнительнее,
чем ночью!
Александр одернул мундир и бросил взгляд в зеркало на туалетном
столике.
Подтянутый и строгий в кителе прусского образца, он даже самому себе
показался чужим. Что же говорить об Ольге, в глазах которой - он уловил ее
отражение в зеркале - застыло столько неизбывной тоски и страдания. "Ольга!
Ах, Ольга!.. Любовь моя, мука моя крестная, ангел небесный, богиня ночного
огня!.." Александр не додумал строчку - на глаза попался билет с золочеными
вензелями и виньетками, приглашение на бал к графу Потоцкому. Кровь