"Шарль Эксбрайя. Семейный позор" - читать интересную книгу автора

заявила, что готова избрать самый добропорядочный образ жизни и во избежание
новых ошибок постоянно держать под рукой Кодекс. Сражение закончилось
пророчеством. Мадам Адоль уверяла дочь, что ее ждут кошмарные испытания, что
они больше никогда не увидятся, что сама Перрин не сможет полюбить внуков,
зная, что их отец - полицейский, а мать - неблагодарная предательница, и
потому несчастная родительница Пэмпренетты в награду за все свои труды умрет
одинокой и покинутой всеми. Дьедоннэ робко заметил, что у Перрин есть он, но
та холодно поблагодарила и, объяснив, что это не считается, попросила больше
не лезть в разговор с дурацкими замечаниями. Покончив с супругом, Перрин
перешла к описанию своего безрадостного будущего. Как она, стареющая
женщина, будет сидеть у окна и с завистью смотреть на чужих внуков, как
целыми днями она станет разглядывать фотографии Пэмпренетты: сначала
младенца, потом ребенка, подростка, девушки... Вот крошечная Пэмпренетта
сидит голышом на подушке, а вот она, тоже голенькая, впервые робко
знакомится с морем в Рука-Блан, потом она же - в белом платье причастницы
или на свадьбе Эстель Маспи... Нарисованная картина произвела на мадам Адоль
такое сильное впечатление, что бедняжка лишилась чувств, и только большой
стакан рому вернул ее к действительности. Перрин с отвращением выпила
лекарство.
Тем не менее шок оказался настолько сильным, что все неожиданно
помирились. Перрин дала клятву, что не станет мешать счастью дочери и уж
как-нибудь постарается полюбить внуков, воспитанных в уважении к законам.
Звонок в дверь оборвал грозившие затянуться до бесконечности излияния.
Это пришел Бруно.
Немного поколебавшись, Пэмпренетта повисла на шее у молодого человека,
а мадам Адоль стоило неимоверных усилий не накинуться на полицейского,
которого она уже считала похитителем ее дочки. И все же в глубине души
Перрин невольно признавала, что Бруно намного лучше Ипполита. Как только
Пэмпренетта позволила возлюбленному немного перевести дух, к нему в свою
очередь подошла мадам Адоль.
- Бруно, я бы предпочла иметь другого зятя, но, раз Пэмпренетта
настаивает, ладно уж, женитесь!
И, дабы увенчать всеобщее примирение, Перрин крепко расцеловала в обе
щеки сына Элуа Маспи, а Дьедоннэ тряс ему руки, уверяя, что готов считать
парня родным сыном и постарается стать для него лучшим из отцов. Перрин
подумала, что ее супруг изрядно перебарщивает. Что до Бруно, то он ужасно
смутился, чувствуя, что с его стороны все это почти жульничество. Да,
конечно, он мечтал жениться на Пэмпренетте, но в первую очередь следовало
покончить с делами. Девушка, еще не оправившаяся от недавних волнений,
первой поняла, что ее возлюбленный чем-то озабочен. И на глазах у нее сразу
выступили слезы.
- Я вижу, ты не очень-то рад... - дрожащим голосом проговорила она.
- Еще бы - нет! Но...
- Так в чем дело?
- Я ведь полицейский.
- Ну и что? Мы все в курсе.
- И я пришел сюда по заданию начальства.
- По заданию?
- Да, я должен допросить твоего отца...
- Насчет чего?