"Шарль Эксбрайя. Семейный позор" - читать интересную книгу автора

похоже, со временем достигнет невероятных размеров, ибо Бруно, судя по
началу его карьеры, запросто может стать шефом всех полицейских Франции. От
одной мысли о подобной перспективе его отца прошиб холодный пот. И Элуа
клялся себе, что, коли такой кошмар произойдет при его жизни, он наложит на
себя руки и таким образом смоет позорное пятно с имени Маспи. Воображение
южанина мгновенно превращало предположение в неотвратимую реальность, и
Элуа, оплакивая свою безвременную кончину, ронял крупные слезы, а Селестина
терзалась, глядя на страдания мужа.
Разумеется, за эти три года никто в доме Маспи не смел произносить
имени изгнанника, опасаясь разгневать главу семьи. Но желания забыть слишком
мало, чтобы унять печаль и залечить рану разбитого сердца, а потому даже те,
кто не относился к ближайшему окружению Элуа, невольно замечали, что уход
Бруно из дома возымел самые трагические последствия. Конечно, нельзя
сказать, что после измены старшего сына Маспи утратили влияние, но все-таки
они уже были не прежними... Да, разумеется, к Элуа продолжали приходить за
советом, и он оставался бесспорным главой марсельских мошенников, но клиенты
смутно ощущали, что былой огонь угас... Элуа почти не выходил из дома.
Своему другу врачу, посоветовавшему хоть иногда дышать свежим воздухом, если
он не хочет высохнуть, как вобла, Великий Маспи мрачно ответил:
- Я не хочу, Феликс, чтобы на меня показывали пальцем!
- А почему это на тебя должны показывать пальцем, несчастный?
- Да потому что все станут говорить: "Эге, вон он, тот, кто давал нам
уроки! Вон он, Великий Маспи, не удосужившийся даже разглядеть червяка,
глодавшего изнутри его родного сына!" А потом, Феликс, когда мы умрем,
родители будут рассказывать своим юным отпрыскам: "Жил-был когда-то один
человек, и всю жизнь он пользовался заслуженным уважением... Сколько
блестящих операций на его счету... а уж тюрем перевидал - не счесть, даже в
итальянских сидел... Крепкий был мужик, всегда умел осадить любого! Так вот,
дети, представляете, кем стал сынок этого Великого Маспи? Легавым! А сам
Великий Маспи от этого потихоньку спятил, потому как такого позора в
приличной семье еще свет не видывал!"
- Знаешь, что я об этом думаю, Элуа? Тебе просто мерещится черт знает
что!
- Ах, мерещится?
- Да, вот именно!
- А твоей сестрице тоже мерещится?
Врач отступил на шаг и пристально поглядел на друга.
- Моей сестре? Но ты же прекрасно знаешь, что у меня нет никаких
сестер, а если бы и была, я совершенно не понимаю, при чем тут...
- Отцепись от меня, Феликс! Право слово, ты глупее дюжины таможенников!
- Полегче на поворотах, Элуа!
- Что?
- Я сказал: полегче, Элуа! Я вовсе не привык, чтобы пустозвоны вроде
тебя разговаривали со мной в таком тоне!
- Так я, по-твоему, пустозвон?
- Ага, он самый! И могу добавить, что у любого таможенника мозги
получше, чем у Маспи, даже если его называют Великим!
- Послушай, Феликс!
- Я тебя слушаю, Элуа!
- Всю жизнь я старался не проливать крови ближних, но на сей раз у меня