"Шарль Эксбрайя. Вы помните Пако?" - читать интересную книгу автора

горячностью, которой не следует особенно доверять. Но в тот день инспектору
не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Он думал лишь о Пако и не
желал отвлекаться от этих мыслей.
Каким образом от него избавились? И почему до сих пор не найдено тело?
Но Мигель слишком хорошо знал "баррио чино" и помнил, что там великолепно
умели избавляться от возмутителей спокойствия, не оставляя за собой ни
малейших следов. Пережевывая так и не зажженную сигару, инспектор бесконечно
ломал голову над единственным занимавшим его вопросом: кто убил Пако? Он
должен узнать имя убийцы и не успокоится, пока не выяснит всей правды. Тогда
Мигель доберется до негодяя и прикончит его своими собственными руками, даже
если это будет стоить ему карьеры. И его семья, и сам инспектор слишком
долго получали удары, не имея возможности отплатить той же монетой. А потому
никакие материальные блага не могли угасить жажду мщения, вечно сжигавшую
сердце инспектора Мигеля Люхи.
От калле Принсеса ответвляется калле Монкада, где Мигель родился и
прожил большую часть жизни. Он всегда проходил ее с начала до конца,
здороваясь со стариками, которые знали его мальчишкой. Иногда они просили
полицейского о какой-нибудь мелкой услуге, ибо, не умея, по большей части,
ни читать, ни писать, получив какую-нибудь официальную бумагу, не знали, что
делать. Если на работе его не ждало неотложное дело, Мигель обычно заходил к
старухе, которую весь квартал, с тех пор как помнил себя сам Люхи, называл
просто Вьюда. Старуха присматривала за ним в те далекие времена, когда он
еще не дорос до школы, а мать уходила на работу. Инспектор взбирался по
шатким ступенькам и стучал в дверь крохотной клетушки, где жила старейшая из
его друзей. А потом они пили кофе, вспоминая своих мертвых. Полицейский
никогда не уходил от Вьюды, не сунув хотя бы несколько песет в старую
сморщенную руку - недаром же она так часто его шлепала...
Но сегодня Люхи не стал подниматься к старой Вьюде. Чужие беды его
сейчас не трогали, ибо в голове навязчиво звучал, словно отбивая каждый шаг,
один и тот же вопрос: кто убил Пако? Вдохновитель этого нового преступления,
несомненно, Виллар, но кто взял на себя исполнение приказа? Пуиг чересчур
труслив, чтобы совершить убийство. Он слишком потрепан жизнью и окончательно
выдохся, а потому мечтает лишь об одном: спокойно дотянуть до конца под
защитой дона Игнасио. Нет, Пуиг не убийца. Зато трое бандитов, бессменно
охраняющих Виллара в последние несколько лет, явно способны зарезать
собственную мать за несколько сотенных банкнот. Но кто из этой троицы
прикончил Пако? Антонио Рибера, мадридец, с его изяществом бывшего тореро,
еще способным волновать потрепанные сердца обитателей квартала? Хуан
Миралес, громадный детина, чьи мозги изрядно пострадали на боксерских рингах
Астурии? Но Люхи при всем желании не мог представить, чтобы кто-то из этих
двух ограниченных бандитов мог отважиться на столь рискованный шаг. Нет,
самый опасный и безжалостный из них - андалусиец Эстебан Гомес, в последние
два года, по-видимому, ставший правой рукой Игнасио Виллара. Полиция отлично
знала, что Пуиг употребляет наркотики, Миралес - пьяница, а Рибера -
гомосексуалист, но об Эстебане Гомесе ей не удалось выяснить ровно ничего.
Было известно лишь, что приехал он из Севильи и до гражданской войны работал
старшим пастухом у крупного скотопромышленника на заливных лугах
Гвадалквивира, однако весь период между тем временем и появлением парня в
"баррио чино" так и остался покрыт мраком тайны. Но Люхи не сомневался, что,
если этому типу приказали убить Пако, он выполнил приказ без малейших