"Евгений Евтушенко. Мама и нейтронная бомба " - читать интересную книгу автора

разламывающих Нотр-Дам..."
"У вас температура, профессор..." -
я прервал его осторожно.
Он захохотал:
"Да, слава богу, пока еще температура,
температура человеческого тела..."


10

Мама,
мне страшно не то,
что не будет памяти обо мне,
а то, что не будет памяти.
И будет настолько большая кровь,
что не станет памяти крови.

Во мне,
словно семь притоков,
семь перекрестных кровей:
русская -
словно Непрядва,
не прядающая пугливо,
где камыши растут
сквозь разрубленные шеломы;
белорусская -
горькая от пепла сожженной Хатыни;
украинская -
с привкусом пороха,
смоченного горилкой,
который запорожцы
клали себе на раны;
польская -
будто алая нитка из кунтуша Костюшки;
латышская -
словно капли расплавленного воска,
падающие с поминальных свечей над могилами в Риге;
татарская -
ставшая последними чернилами Джалиля
на осклизлых стенах набитого призраками Моабита,
а еще полтора литра
грузинской крови,
перелитой в меня в тбилисской больнице
из вены жены таксиста -
по непроверенным слухам,
дальней родственницы
Великого Моурави
Анна Васильевна Плотникова,
мать моего отца,
фельдшерица, в роду которой