"Алексей Евтушенко. Контрольное измерение ("Отряд" #3) " - читать интересную книгу автора

рушиться прямо на "ншо".
Реакция у Семы была хорошая всегда. Он спинным мозгом понял, что уже
ничего не успеет сделать, кроме...
Рванув на себя ручку двери, шофер вывалился наружу, упал на четвереньки
(он тут же промок с ног до головы, но не обратил на это ни малейшего
внимания) и с наивозможнейшей прытью кинулся в сторону.
И тут же позади него ель с глухим шумом и треском рухнула точнехонько
на кабину лесовоза.
Втянув голову в плечи, Сема обернулся на бегу и увидел, что ствол
дерева смял кабину чуть ли не до самого сиденья (ох, как это я успел
выскочить!) и образовал между берегом и машиной нечто вроде короткого моста.
И по этому мосту, поматывая из стороны в сторону квадратной головой, шел на
четырех лапах матерый громадный медведь. Вот он, дойдя до того, что совсем
недавно было кабиной, ловко спрыгнул прямо на сцепленные между собой
кедровые стволы, уселся на задние лапы, поднял морду к небу и заревел. И
было в этом реве столько угрозы и ярости, что Сема, теряя голову, кинулся к
берегу, продрался сквозь колючие заросли ежевики и, не разбирая дороги,
рванулся в глубь тайги.
К леспромхозовской базе он вышел на исходе дня.
Эти несколько часов в тайге слились для Николая Семкина в одну
невероятно длинную и тягуче однообразную минуту, в течение которой он шел
напролом без дорог и тропинок сквозь буйные летние заросли Уссурийской
тайги, стараясь лишь не потерять направление, которое ему было, в общем-то,
известно. По прямой до базы было не очень далеко - большую часть расстояния
он все же успел проехать, но пеший путь сквозь тайгу - это вам не прогулка
по набережной у моря, а к ручью, чтобы облегчить дорогу, Сема бы теперь не
вернулся ни за какие коврижки. Впрочем, был он человеком бывалым, вырос
неподалеку от этих мест и потому, даже в порядком испуганном своем и
лихорадочном состоянии, панике окончательно не поддался, местному лешему и
собственному страху заплутать себя не дал, и когда солнце окончательно
склонилось к западу, а в тайге потянуло вечерней прохладой, деревья впереди
чуть поредели и меж стволов темным серебром блеснул Суклай.
- Слава тебе, господи! - выдохнул Сема, с чувством перекрестился и
ускорил шаг.
Неладное он почувствовал, когда до крайнего здания базы - склада ГСМ,
стоящего чуть на отшибе, - оставалось не больше сотни метров.
Интуиции своей Сема доверять привык и поэтому остановился, присел на
корточки (закурить бы сейчас, да сигареты, палки с елками, в машине
остались...) и прислушался. Тишина.
Глухая и в то же время какая-то тревожная тишина стояла на базе.
Ни машин не слыхать, ни людей, ни музыки, ни лая собак. Как вымерло
все... А ведь так не бывает, подумал Сема, до ночи еще далеко, и сейчас там
должно вовсю идти живое человеческое шевеление. Но - тихо. Совсем. Ох, не
нравится мне все это... Ладно, подойдем поближе.
Пригибаясь, словно под обстрелом, Сема осторожно двинулся вперед.
За тридцать девять лет жизни Коля Семкин, конечно, встречался со
смертью. Но чаще всего эти встречи несли на себе отпечаток обыденности и
даже естественности. Умерли обе его бабушки и один дедушка, умирали от
болезней и погибали от несчастных случаев далекие и близкие знакомые. Но
того, с чем он столкнулся на базе леспромхоза № 4, Сема не видел никогда. Он