"Алексей Евтушенко. Контрольное измерение ("Отряд" #3) " - читать интересную книгу автора

она работает. А иначе как прикажете передвигаться? Московское метро большое,
пешком не находишься.
- А отчего же тогда бензиновый движок не приспособил? - тут же снова
спросил Валерка. - Или там дизель?
- А горючку где брать? - парировал Федор. - Бензин и солярка в
хранилищах, и вся под контролем. А уголь и дровишки так лежат. Только нужно
знать - где.
Валерка открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут раздался
спокойный голос Ани.
- Можно, - сказала она.
- Что можно? - настороженно осведомился Стихарь.
- Можно доверять этому человеку, - пояснила Аня. - Меня Саша попросил
проверить. Я проверила. Докладываю. Федору можно верить. Он говорит правду и
задней мысли не держит. На этот раз я хорошо смотрела. Глубоко.
- Во как! - неопределенно качнул головой Федор. - Даже и колдунья среди
вас имеется. Уважаю.
Из дальнейшего разговора выяснилось следующее. Федор Темрюков, тридцати
восьми лет от роду и потомственный москвич в пятом поколении, до Великого
Исхода зарабатывал деньги починкой автомобилей ("руки у меня правильные, к
механике разной приспособленные"), а в свободное от работы время вовсю
занимался диггерством. Никому, кроме Ани, слово это не было знакомо, и Федор
пояснил, что диггер - это человек, исследующий всяческие подземелья
рукотворного происхождения.
- Это спелеологи по естественным пещерам лазают, - разъяснил он. - А
мы, диггеры, только по тем норам, что люди вырыли.
Диггером, по словам Федора, был он в Москве довольно известным и
уважаемым. В первой, можно сказать, десятке. Но, правда, хотя
коллеги-диггеры его и уважали, но не очень любили. В основном за то, что
характер имел слишком уж независимый и ползать в московских подземельях
предпочитал больше в одиночку. Открытыми при этом новыми маршрутами и ходами
делился с остальными не очень охотно. А некоторым, кто, по его мнению, был
недостоин звания настоящего диггера, и вовсе отказывал в информации. Когда
Москва подверглась ядерному удару (хорошо, что только краешком зацепило), а
затем последовал Великий Исход, Федор сидел глубоко под землей и все
пропустил. А когда вылез наружу - обалдел от того, как изменился мир. И тут
же залез под землю обратно.
- Нечего мне там, наверху, делать, - не торопясь, рассказывал он. -
Люди, Охотники, Рабы... Нет, не по мне это. Я - сам по себе. В самом начале
таких, как я, довольно много было. Некоторые - диггеры, некоторые просто
пытались под землей отсидеться. Да только никто не выдержал. Всех, кроме
меня, наверх потянуло. А мне и здесь хорошо. Тут, под Москвой, все есть. И
еда, и вода, и выпивка, и одежда, и... Да все, что хочешь. Только, говорю
же, знать надо, где что лежит. А я знаю. Многое и до Исхода знал, а за эти
годы еще больше разведал. Женщин только вот нету. Но за этим я... того...
наверх хожу. Они, некоторые, может, и сами бы ко мне наведывались, да не
знают, как. Входы в метро давно недоступны. Какие от ядерных взрывов
завалило, остальные Рабы замуровали по приказу разума компьютерного. Чует
он, что под землей у него власти нет практически. Или просто знает. Вот и
закрыл метро от греха подальше. Однако самое забавное не в этом, а в том,
что...