"Алексей Евтушенко "Отряд-2" (боевая фантастика) " - читать интересную книгу автора

человеческому? Но тогда все размышления на эту тему бесполезны. Потому что
чего невозможно постичь, того невозможно достичь. И будь что будет. Аминь. А
пока... А пока ничего не остается делать, как зарабатывать на жизнь, обучая
молодых и не очень оболтусов основам воинского дела. Смешно, честнее слово!
Живут, словно в раю. Еды и жилья - навалом. Образование и медицина на таком
уровне, о котором и мечтать-то было неприлично в их время. Наука. Техника
фантастическая. Нет ни войн, ни преступности! Государств с различной
идеологией и политическим строем и различных же религий - и тех нет! Молодые
все (во всяком случае, стариков он здесь пока не встречал. Людей в
возрасте - да. Но не стариков), здоровые, образованные, бля... Чего,
спрашивается, еще надо?! Живи да радуйся! Нет. С жиру бесятся. Города эти.
Полигоны. В Городах пьют и всячески безобразничают, а на Полигонах стреляют.
Друг в друга. А может, не с жиру? Может, действительно, природу человеческую
так просто не переделаешь? Мало этой природе хорошей жратвы, медицинской
помощи, крыши над головой и добрых умных учителей. Подавай этой б...ской
человеческой природе чего-нибудь остренького да запретного. Хотя бы изредка.
Пьянства ей подавай, наркотиков и баб непотребных. Риска для жизни ей
подавай, агрессии, стрельбы и мордобоя. Насилия. Или все-таки с жиру
бесятся? Ч-черт, тут любой философ и этот... как его... который психику
изучает... социолог! (или психолог?) ногу сломит вместе с головой. А он кто?
Простой солдат и бывший докер. И так уже никогда в жизни столько не думал,
как в последнее время. Начиная с Пейаны и до сего дня. А думать солдату, как
известно, вредно. Солдату полезно есть и спать. Ну и еще кое-чего. Он
вспомнил публичный дом в Городе и ухмыльнулся. Эх, и хорошо было...
В чистом небе замаячила, увеличиваясь, черная точка флайера. Машина шла
неровно, рывками и нырками, будто за управлением находился малый ребенок
или...
Или что?
Рудольф поднялся и выплюнул окурок.
Пьяный пилот?
Вряд ли, здесь не Город...
Тем временем флайер приближался, и стало понятно, что он сейчас
постарается сесть именно туда, куда и должны садиться флайеры - на
посадочную площадку. То есть непосредственно на импровизированный плац.
"Курсанты" тоже заметили машину и в тревожном безмолвии наблюдали теперь за
ее полетом.
Вот теперь я вижу, что они другие, подумал пулеметчик. Мы бы уже десять
предположения высказали. А эти молчат.
Флайер приблизился еще, завис в пяти метрах над площадкой, судорожно
дернулся, качнулся и, накренясь, камнем рухнул на землю.
Рудольф почувствовал, как сжались в тугой комок мышцы живота и
нестерпимо засвербило в носу. Последний раз подобные симптомы в своем
организме он наблюдал зимой сорок второго года. Как раз перед тем, как их
полк перебросили под Сталинград...
Когда он быстрым шагом подошел к машине, пилота уже вытащили из нее и
уложили на траву. Он был жив. Почти. Разбитое в кровь лицо, изодранный на
груди комбинезон, сквозь который проглядывала перебинтованная грудь с алым
пятном проступившей сквозь бинты крови. Правая нога сломана. Сознания,
однако, человек не потерял - карие глаза лихорадочно блестели, и в них
плескались боль и... страх. Сколько раз пулеметчик второго отделения