"Николай Николаевич Евреинов. Тайна Распутина " - читать интересную книгу автора

рыболова, был, по-видимому, некоторый достаток: так, известно, что он был
собственником ветряной мельницы.
Маленький Гриша, росший среди девственной природы далекой Сибири, уже в
отрочестве глубоко задумывался о тайнах бытия и о боге.
"В 15 лет, - вспоминал он много лет спустя [См. беседу с Распутиным И.
М-ва в "Новом Времени" 1912 г. N 1290 "У Григория Распутина)], - в моем
селе, в летнюю нору, когда солнышко тепло грело, а птицы пели райские песни,
я ходил по дорожке и не смел итти по середине се... Я мечтал о боге... Душа
моя рвалась в даль... Не раз мечтая так, я плакал и сам не знал, откуда
слезы и зачем они. Постарше, с товарищами подолгу беседовал я о боге, о
природе, о птицах... Я верил в хорошее, в доброе... и часто сиживал я со
стариками, слушая их рассказы о житии смятых, о великих подвигах, о больших
делах, о царе Грозном и многомилостивом... Так прошла моя юность... В
каком-то созерцании, в каком-то сне... И потом, когда жизнь коснулась,
дотронулась до меня, я бежал куда-нибудь в угол и тайно молился...
Неудовлетворен я был... На многое ответа не находил... И грустно было... И
стал я попивать"...
Пьянство, как известно, до добра не доводит, и из благочестивого отрока
вышел в конце концов не верный помощник своему отцу в хозяйстве, а блудодей,
табокур, вор и хулиган, которого нередко колотили почтенные отцы семейств и
даже неоднократно, но приказанию исправника, наказывали розгами. Бывало,-
едет он за хлебом или за сеном в Тюмень (что в 80-ти верстах от села
Покровского), и возвращается домой ни с чем, без денег, пьяный, избитый, а
часто даже без лошадей.
Но вот, к 30-ти годам, на многогрешного Григория нисходит благодать,
изменяющая всю его жизнь.
Случилось это так:
Однажды пришлось Григорию отвезти в Тюмень студента духовной академии,
монаха Мелетия Зборовского, ставшего впоследствии ректором Томской духовной
семинарии. Студент-монах во время этой поездки произвел на Григория своей
благочестивой беседой такое впечатление, что он тут же "одумался", покаялся
и вскоре круто изменил образ жизни.
С этого времени (с 1893 г.) и начинается, собственно говоря, "житие"
старца Григория - житие, сразу же отмеченное чудесами.
Так, "во время молотьбы, когда над его святостью смеялись домашние, он
воткнул лопату в ворох зерна и, как был, пошел но святым местам. Ходил целый
год. Много видел, много слышал. Пришел домой... в хлеву у себя выкопал
пещеру и молился там богу две недели. Через некоторое время пошел опять
странствовать. Повелел это ему... св. Симеон Верхотурскии. Он явился ему во
сне и сказал: "Григорий! Иди, странствуй в спасай людей". Он пошел. На пути
в одном доме он повстречал чудотворную икону Абалакской божьей матери,
которую монахи носили по селениям. Григорий заночевал в той комнате, где
была икона. Ночью проснулся, смотрит, а икона плачет, - и он слышит такие
слова; "Григорий! я плачу о грехах людских; иди, странствуй, очищай людей от
грехов их и снимай с них страсти" ["Святой чорт" (Записки о Распутине),
бывш. иер. Илиодора (Сергея Труфанова). Изд. "Голоса Минувшего". М., 1917,
стр. 24].
Григорий послушался приснившейся ему иконы и пошел странствовать.
Где он только не был на богомолье? - и в Верхотурье, и в Саровской
пустыни, и в Одессе, и в Киеве, и в Москве, и в Казани, и даже в Петербурге.