"Андрей Евпланов. Змеюка на груди (повесть) " - читать интересную книгу автора

масле, но тут вмешалась ненасытная Нинель, которая после развода поселила у
себя вероломного Колобасова. Прознав о гонорарах, она повела слежку за
Фимой, и, как только заказчик с ним расплачивался, забирала себе половину.
Фима страдал, но терпел. Не в его обычае было вырывать бутерброд изо
рта у женщины. Да и запросы у него были скромные. Дорогой ресторанной еде он
предпочитал стряпню Розы Марковны. Особенно хорошо ей удавались
фаршированные перцы и тушеные баклажаны. Ну, разве сравнить с каким-нибудь
фрикассе по 300 рублей за порцию?.. А блинчики с повидлом, а бульон с
клецками?..
В театр и на концерты Фима ходить не любил, хотя ему нравилось, как
люди на сцене представляют жизнь. Он стеснялся своих стоптанных ботинок и
куцего пиджачка, а поменять эти удобные вещи, которые стали его второй
кожей, он не решался даже в лучшие свои годы.
Шикарных женщин он боялся, особенно после своего брака с Нинель, а
верные подруги: поварихи, медсестры и бухгалтерши больших затрат не
требовали: бутылка сладкого вина, разговор по душам и она твоя.
Хорошие машины другое дело. Свою, безвременно ушедшую "Реношку", он
вспоминал с трепетом, уж больно она была надежной и послушной, не в пример
нынешней "Пятерке", которая было нрава строптивого, и в эксплуатации
обходилась не дешевле "Мерса". За каких-то полгода Фима поменял стартер,
коробку передач, поршневые кольца и кучу всяких мелочей. После дождя в
салоне стояли лужи, так что воду приходилось выкачивать с помощью памперсов.
Нет, что ни говори, а только иномарки имеют полное право называться
автомобилями. Может они там, на Западе, потому и бездуховные, что всю душу
наловчились вкладывать в автомобили.
Впрочем, сейчас Фима все иномарки ненавидел лютой ненавистью, и
особенно "Вольво". Два дня назад он, уходя от почти неизбежного столкновения
с бешеным молоковозом, протаранил "Вольвешник" крутого бизнесмена. Бизнесмен
оценил, причиненный ему ущерб, в три тысячи долларов. Денег у Фимы
естественно не было. Фимина визитка не произвела на предпринимателя
впечатления. Он отобрал у Фимы паспорт и сказал, что поставит его на
счетчик, если он не возместит убытки в течение трех дней.
Третий день был на исходе. Фима сидел на кухне и усиленно думал, что
можно продать, чтобы наскрести нужную сумму.
Машину? Если до аварии за нее могли еще дать долларов триста, то теперь
ее и задаром никто бы не взял. Компьютер? Старенькой машиной с подслеповатым
монитором побрезгует даже школьник. Мебель? Разве это мебель... Квартира?
Ага, и потом ночевать на вокзале. Тогда может занять?
- Роза Марковна, у нас есть кто-нибудь, у кого можно занять три тысячи
долларов на месяц?
Роза Марковна, которая возилась у плиты, прежде чем ответить посмотрела
на Фиму поверх очков, как будто хотела сказать: "Ты что-то спросил или мне
послышалось?", и произнесла:
- Скушаете суп из потрошков или обойдетесь блинчиками?
"Нет, взаймы никто не даст, - подумал Фима, - идиотов с "шоколадным
сердцем" в мире, к счастью для человечества, раз два и обчелся. Да
здравствуют конкуренция и естественный отбор, двигатели цивилизации!"
И тут зазвонил телефон, громко и настойчиво, как глас судьбы. Фима взял
трубку и поднес ее к уху так, словно это была не банальная телефонная
трубка, а чаша, из которой спящему отцу Гамлета налили в ухо яду.