"Лариса Евгеньева. Лягушка " - читать интересную книгу автора

видно, что она его очень заинтересовала, - Дина невольно перевела на нее
взгляд и уже не отводила. Как-то так вышло, что она впервые посмотрела на
Римму не своим - обычным и привычным - взглядом, а как бы со стороны.
Словно на кого-то чужого и незнакомого, увиденного только что и впервые.
Это было непривычно и странно. Что-то словно сдвинулось в ее
восприятии. Она смотрела на незнакомую женщину - как она смеется, как
закрывается от солнца красивой рукой, как встряхивает головой, отбрасывая
назад тяжелую массу густых соломенных волос, - и... она ей нравилась.
Опять прошел Сева-вожатый, еще издали вперив в Римму свой взгляд.
Римма тоже посмотрела на него, и, встретившись с ней глазами, Сева залился
краской и пробормотал "здрасьте". Хотя Дина смотрела на Римму сбоку, она
вполне могла представить, как Римма поднимает на Севу свои большие
светло-карие глаза - очень редкий цвет - в густых, загнутых кверху
ресницах. Да и сочетание: карие глаза - светлые волосы, - тоже не часто
встречается, а густая шевелюра Риммы, между прочим, своя, не крашенная!
Так что Севе было отчего смутиться.
"Что-то ты размямлилась, старуха, - сказала себе Дина. - Она ведь не
кто-нибудь тебе, а мачеха! Ма-че-ха. Злая, подлая, мерзкая мачеха. Как в
сказке. Усылает бедную падчерицу в лес, чтобы та принесла ей земляники. В
январе, заметьте!" Однако же - справедливости ради - Римма не была ни
злой, ни подлой, ни мерзкой. И за земляникой Дину в лес не посылала, а
ездила сама и пичкала затем Дину и Лёку одуряюще пахучим земляничным
вареньем.
- Проснись, спящая красавица, я прекрасный принц!
Марат толкал ее коленкой, а Римма, что-то, видно, спросив перед этим,
глядела на нее, ожидая ответа. Поняв, что Дина ничего не слышала, она
снова спросила:
- Я думаю, форму тебе новую надо купить, правда?
- Чего это?
- Там у тебя ведь на локте заплатка и на подоле чернила...
- На локте ведь заплатка, не на носу, - буркнула Дина, замечая, как
что-то погасло у Риммы в лице и как Римма, склонившись, стала неловко
расправлять складки своей пестрой цыганской юбки.
- Проводишь? - не глядя, спросила Римма.
- Волдырь натерла. - Дина потрясла ногой.
Она смотрела, как они уходили: Лёка посредине, а Марат и Римма с
обеих сторон держат ее за руки.
Громко и резко закричала сойка. Дина заметила шмыгнувшую по ветке
белку и хотела окликнуть Лёку - та все время мечтала увидеть в лесу
настоящую белку (белку в зоопарке Лёка почему-то считала ненастоящей,
вроде игрушечной, что ли), но они отошли уже довольно далеко. Дина вдруг
почувствовала себя ужасно одинокой, хотелось, чтобы кто-нибудь приласкал
ее - пусть даже Римма. Но Римма когда-то в самом начале пыталась погладить
ее по голове - она мотнула головой и так посмотрела, что Римма отдернула
руку, точно ожегшись.
Она с каким-то облегчением увидела, как, мелькнув в последний раз,
исчезла за деревьями яркая юбка Риммы. Все время, пока они были, Дина
чувствовала какое-то раздражающее неудобство. От виноватого вида, от
заискивающего голоса Риммы. Почему она так с ней разговаривает, словно в
чем-то провинилась? "Ты знаешь почему, - ответила она себе самой. - Знает