"Лариса Евгеньева. Эра Милосердия (Повесть) " - читать интересную книгу автора

получим! - крикнула мать Курдюмовой вслед Эре. - Нас всего две семьи
осталось: мы да бабка из шестой квартиры, - другие уж переехали! А котов
своих пооставляли, восемь штук, вот их Валентинка и кормит! Это ж надо -
прокормить такую прорвищу!
- До свидания, - вспомнив, что не попрощалась, сказала уже снизу Эра.
Курдюмова явилась в школу на следующий день. Эра так и не смогла
решить - знала ли она, что Эра тоже знала? Иногда ей казалось, что
Курдюмова смотрит на нее как-то чересчур пристально, будто на сообщницу, а
в другой раз - что все это ей только померещилось. Скорее всего, это так
бы и кончилось ничем. Но однажды на большой перемене, когда все сходились
в класс перед следующим уроком, Курдюмова с усмешкой сказала, презрительно
щуря глаза:
- Так, как ты, едят только мещанки.
Верочка Облакевич, самая, пожалуй, тихая и безобидная изо всего
класса, в растерянности уставилась на недоеденный пирожок в своей руке.
- Кто оттопыривает мизинец, когда ест?! Кто?! Меня, например,
приучали правильно есть, когда мне было три года. И моя мама, когда
видела, что я топырю мизинец, шлепала меня по руке. А под мышки мне
подкладывали теннисные шарики, чтобы я привыкала не расставлять за столом
локти.
- Твоя мама, - раздельно сказала Эра, - работает на двух работах,
чтобы тебя накормить и одеть. Она простая техничка, только не надо этого
стыдиться.
У Эры не было никакого желания разоблачать Курдюмову, это произошло
внезапно. В один миг она вспомнила маленькую женщину в короткой юбчонке и
в одном чулке, и таким невероятно диким показалось Эре кривляние ее
дочери!
Побелев, Курдюмова смотрела на Эру. Она словно окаменела. Затем ее
большие серые глаза, так похожие на глаза матери, но яростно-злые,
заметались по классу, стараясь не натолкнуться на чей-нибудь взгляд.
Курдюмова со свистом втянула в себя воздух и, наталкиваясь на парты,
побежала из класса. Эра бросилась следом.
- Валя, извини! У тебя такая хорошая мама! Она так тебя любит!
Не глядя, Курдюмова схватила лежавшую на первой парте какую-то
книжку, запустила ею в Эру и выскочила. Книжка, трепыхая страницами,
пролетела через весь класс и упала на пол, а Будашкин (это была его парта
и его книжка) в панике завопил:
- Чокнутая?! Такими книжками кидаться!.. Это ж "Эра милосердия", я ее
на Дюму выменял!
А в класс уже вдвигался, подобно танку, Павел Петрович, обширный и
приземистый учитель географии, мягко толкая перед собой Эру:
- Будашкин, ступай и подними свою "Эру милосердия", а наша Эра
Милосердия сейчас станет у досочки и расскажет всем нам, что такое
климат. - И рассмеялся, довольный своей шуткой.


- Если голова человека забита исключительно заботами о своей
внешности, - говорит тетя Соня, - в ней уже не остается места для других
вещей, даже самых важных!
Эра, заменявшая простые белые пуговицы на своей блузке на