"Лариса Евгеньева. Эра Милосердия (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Глаза у нее снова наполнились слезами, нос подозрительно покраснел.
Эра, не зная, как предотвратить близкие рыдания, обвела рукой роскошный
еще стол и брякнула невпопад:
- Этого нам на две недели хватит!
Рыдания застряли у тетушки в горле, она смерила Эру изумленным
взглядом, взяла блюдо с заливным и проследовала на кухню, сухо пробормотав
через плечо:
- Прискорбное бесчувствие.


Наскоро пробежав заданный на завтра параграф по истории, Эра включила
ночник и свернулась калачиком, спрятав нос в одеяло, - так любила она
засыпать. Сон, однако, не шел. Постель была чересчур горячей, подушка -
комковатой, а комната, несмотря на настежь открытую форточку, - душной.
Эра помучилась еще немного, ворочаясь с одного бока на другой, затем,
поняв, что дело вовсе не в неудобствах постели, встала, сунула ноги в
шлепанцы и, не надевая халат, пошла к тете Соне.
Комната тети была освещена помигивающей всю ночь рекламой
"Гастронома", что был напротив, и, открыв дверь, Эра увидела, как
дернулась тетя, вытягиваясь на постели и молниеносно пряча что-то под
подушку.
Эра подошла и села на низенькую тумбочку, стоявшую рядом с тахтой.
- Ножку сломаешь, - сиплым, в нос, голосом сказала тетя.
- Она вообще без ножек.
Эра подумала, что бы такое сказать утешительное, но так и не
придумала. Ну а если по правде, то ей думалось, что весь этот сыр-бор
разгорелся не из-за чего, на пустом месте. Конечно, ситуация была для
тетушки обидной, но у Валерия Павловича были вполне веские оправдания, да
и, в конце концов, не плакать надо было бы тетушке, а радоваться, что
хороший человек оказался не в морге, а вполне здоровехонек.
Тетя лежала тихо, уже как будто успокоившись. Казалось, она уснула.
Однако, когда Эра встала, собираясь уходить, она сказала с тихим вздохом:
- Жизнь прошла... Прошла жизнь, и как будто бы нечего вспоминать.
Нет, нет, события были, и даже много разных событий, но они имели
отношение, как бы сказать... они касались не меня - других. Сначала
болезнь старшей сестры, и я взяла на время ее мальчиков, потом она
умерла... Ваш дед, мягко выражаясь, легкомысленный человек, да... хотя о
мертвых не говорят плохо. Если бы я не оставила детей у себя, все три
Варенькиных сына, в том числе и Генка, твой папа, оказались бы в детдоме.
Как-то все решилось помимо меня. И покатилось, покатилось... Думать о себе
просто не было времени. Мне кажется, я никогда не была молодой, потому что
с девятнадцати лет меня звали тетей. И вот дети выросли и разлетелись, а
со мной остались одиночество и пустота...
- Ты жалеешь, что не сдала их в детдом?
- В детдом?.. Разве речь об этом? Боюсь, что ты не поймешь... Когда
вырастают дети у матери, ей остается память еще об очень и очень многом...
А я вроде бы и мать и в то же время - одинокая, несчастная старуха.
- Кто в этом виноват? - спросила Эра.
- Да никто. Разве я ищу виноватых? - Тетушка, забывшись, всхлипнула
и, засунув руку под подушку, достала скомканный носовой платок. - Со мной