"Лариса Евгеньева. Эра Милосердия (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Эра кивнула.
- Ясненько.
Мурашов зажег газ, поставил на огонь сковородку, достал из
холодильника два яйца, бросил на сковородку масло и разбил туда яйца. Все
это он проделал привычно небрежно.
- Ловко, - сказала Эра. - Ты, может, и борщ сваришь?
- Может, - сказал он. - Если будешь себя хорошо вести.
- Нет, правда!
- А что в этом такого? - Он усмехнулся. - Уверен, ты не можешь даже
чай заварить. Не говоря уже об остальном.
- Во-первых, могу. Во-вторых - о чем остальном? И в-третьих - почему
ты так считаешь?
Он начал с "в-третьих".
- Детки из благополучных семей обычно ни черта не умеют.
- Я не детка.
- Кто-то им готовит, кто-то убирает, кто-то снимает грязную постель и
застилает чистое белье. Наверное, добренькие гномики. Живут под землей, а
ночью выходят и делают добро хар-ро-шеньким деткам.
- А почему ты злишься?
- И не думаю.
- Нет, злишься. На меня?
- Вообще.
- Значит, ты злой?
- А ты, значит, добрая? Пардон, совсем забыл, - шутовски раскланялся
он. - Ты ведь Эра Милосердия.
Мурашов вдруг умолк и, напрягшись, к чему-то прислушался. Эра тоже
прислушалась. Из-за стены донеслись раскаты мощного храпа, потом какое-то
бормотанье.
- Кто там? - испуганно спросила она.
- Так. Дядя один знакомый, - бросил он, продолжая прислушиваться.
- Твой дядя? Пирожками объелся?
Но Мурашов глядел сквозь нее, не расслышав шутки. Потом вскочил и
быстро вышел, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Теперь из-за стены
донесся и его голос, он словно уговаривал, просил о чем-то обладателя
мощного храпа. Наконец все стихло. Он вернулся, притворяя дверь все так же
старательно, и бросился к плите. Яичница уже дымилась.
- Ой, извини! - покаянно воскликнула Эра. - Это я прозевала!
- Есть можно. - Он поставил сковородку перед Эрой: - Рубай.
- Ты все-таки... все-таки... - Эра наконец проглотила кусок. -
Все-таки ты не прав. Ты ведь ничего обо мне не знаешь, а говоришь.
- Да я насквозь тебя вижу. Мамусенькина дочка. А что ты знаешь о
настоящей жизни? Ты кого-нибудь ненавидела? По-настоящему. Ты испытывала
когда-нибудь настоящий стыд? У тебя были когда-нибудь мысли, от которых
просто хотелось башкой о стенку - и все. Человек чувствует, что он
захлебывается во всем этом, а ему: "Соблюдай, деточка, дисциплину,
аккуратно делай уроки, не прогуливай - и все о'кейчик!"
- Какой человек? - встрепенулась она.
- Такой-сякой, - потянувшись, ответил Мурашов лениво, однако Эра
видела, как он напряжен, точно человек, ожидающий над ухом выстрела. -
Ладно, топай.