"Ганс Гейнц Эверс. Конец Джона Гамильтона Ллевелина" - читать интересную книгу автора

свое предложение. Правление музея охотно откликнулось: отчего не взять
хорошую вещь, когда ее дают? Нужно брать свое добро всюду, где его находишь,
и не распространяться о том, откуда оно взялось... В особенности, когда
управляешь Британским музеем...
Аксенов предложил музею свою вторую находку из сибирских льдов, которую
он брался лично доставить в Лондон. За это он получил немедленно по доставке
300.000 фунтов. Риска для музея не было почти никакого, если не считать
сравнительно небольшой суммы, которая требовалась Аксенову для организации
новой экспедиции. На всякий случай, впрочем, с ним отправили двух надежных
людей из служащих музея. Экспедиция отправилась на английском китоловном
судне в Белое море, высадилась там где-то на побережье, и, оставив корабль
крейсировать у берегов и ловить китов и тюленей, Аксенов со своими
английскими спутниками и несколькими нанятыми тунгусами отправился внутрь
страны. Эта экспедиция была для Аксенова, конечно, несравненно опаснее, чем
первая: тогда он был снабжен открытым листом, обеспечивающим ему
всевозможную помощь и содействие, и находился в обществе старших товарищей.
Теперь же он должен был расчитывать только на самого себя и ему, кроме того,
приходилось измышлять тысячу хитростей, чтобы не попасться в руки русского
правительства. Роберт Гарфорд, сын лорда Уильфорса, который был посвящен во
все тайны этой экспедиции, рассказывал мне о ней. Это была дьявольская
история! Ловкий парень был этот русский... аккурат в назначенное время он
явился с компанией в укромное местечко, где его поджидал корабль, и спустя
десять недель корабль уже входил в Темзу. Тайна была так хорошо сохранена,
что никто из корабельного экипажа не знал, какой именно груз следует на
судне. Между тем в музее потихоньку, без всякого шума и не привлекая ничьего
внимания, приготовили особое помещение для драгоценной находки. Там она
должна была покоиться целых тридцать лет, так, чтобы ни один человек, за
исключением интимного кружка посвященных, ничего не подозревал о том, какое
новое сокровище таится в Лондоне. Через тридцать лет - ну, тогда можно было
бы показать его всему свету: тогда уже умерли бы замешанные в этом деле люди
и не было бы основания опасаться политических осложений с Россией, так как
нельзя было бы восстановить обстоятельств дела. Да что!... Через тридцать
лет эта кража превратилась бы в героический поход аргонавтов за Золотым
руном!
Так расчитало правление этого мирового дома сокровищ, и расчет его
наверно исполнился бы, если бы наш друг Джон Гамильтон Ллевелин не
перечеркнул его резкою чертой... он принадлежал к тем немногим смертным,
которые были удостоены приветствовать азиатскую принцессу при ее вступлении
на английскую землю. Следует сказать, что таинственная находка представляла
собою не что иное, как колоссальную глыбу льда, внутри которой была
заключена - быть может, уже в течение многих тысяч лет - прекрасно
сохранившаяся нагая молодая женщина. Молодая дама попала туда, по всей
вероятности, токим же способом, как и ее родственник, петербургский мамонт.
Как именно - ответить на это не так-то легко. И по поводу мамонта многие
величкие ученые тщетно ломали себе головы, а с нашей великой принцессой дело
обстояло еще сложнее.
Комната, которая была предназначена для молодой дамы в качестве ее
будущего местожительства, была весьма замечательна. Она находилась во втором
подвале и была вышиною в двадцать метров, шириною и длиною в сорок. Вдоль
стен стояли четыре аппарата для выделки искусственного льда, закрытые