"Ганс Эверс. Казнь Дамьена (Сб. "Око за око")" - читать интересную книгу автора

сделала мне знак, и я понял ее, хотя она не произнесла ни слова. Вслед за
ней я вошел в часовню. Она встала на колени, я сделал то же самое. С этого
времени мы вместе ходили на утреннюю молитву. Сначала я лишь смотрел на
нее, но постепенно стал делать то, что и она, - молиться. Только
представьте себе, господа, я, немецкий студент и, конечно, атеист, - и
молюсь! Не знаю, что я там шептал и кому молился. Это было что-то вроде
благодарности небу за счастье видеть эту женщину, сопровождаемой потоком
страстных излияний, смысл которых сводился к одному: я хотел ее.
Много времени я посвящал верховой езде. Скорее всего, моя горячая
кровь требовала какого-то выхода энергии. Однажды, выехав довольно рано, я
заблудился, и мне пришлось провести в седле много часов. Когда я ,
наконец, подъехал к замку, разразилась ужасная гроза и начался настоящий
ливень. Деревянный мостик смыло водой. Чтобы добраться до ближайшего
каменного моста, мне пришлось бы сделать большой крюк. Я и так весь
промок, поэтому храбро въехал в стремительный поток. Однако я значительно
переоценил силу своей измотанной кобылы, и течение отнесло меня вниз на
порядочное расстояние.
Леди Синтия уже ждала меня в гостиной, поэтому я поспешил принять
ванну и переодеться. Вероятно я выглядел немного уставшим. Во всяком
случае, она настояла на том, чтобы я прилег на диван. Сев рядом со мной,
она погладила мой лоб и запела:

Разгуляйся, ветер, раскачай люльку,
В ней лежит малыш мой на высоком дереве.
Раскачаешь люльку, обломится ветка,
Упадет малыш мой, и пойдет все прахом.

Она гладила мой лоб и пела. Мне представилось, будто я лежал в
какой-то волшебной люльке, висевшей высоко на суку дерева. Пел и выл
ветер, и моя колыбелька качалась от его порывов. Только бы сук не
обломился! Я задумался.
Итак, господа, мой сук обломился, и я упал, причем очень неудачно.
Леди Синтия всегда позволяла мне целовать ее руки - но только руки!
Мысль о ее плечах, о ее лбе заставляла меня дрожать всем телом. О! О губах
я и думать не смел. Я никогда не говорил ей об этом, но мои глаза
предлагали ей сердце и душу - все, все, что у меня было, - в любой день и
час. Она брала все это, в ответ давала руки.
Иногда поздними вечерами, когда я сидел с ней, моя кровь вскипала в
жилах и искала себе выход, она вставала и тихо говорила: "А сейчас идите и
покатайтесь верхом". Она шла в свою комнату в башне, а я тихо следовал за
ней. Она брала в рука небольшую книгу в парчовом переплете, читала ее
несколько минут, потом вставала, подходила к окну и смотрела в темноту. А
я шел в конюшню, седлал лошадь, мчался через парк, а потом - в поля. Там в
сумерках я гонял свою лошадь как сумасшедший. Возвратившись, принимал
холодную ванну и немного отдыхал перед ужином.
Однажды я отправился на подобную прогулку несколько раньше обычного и
возвратился в дом как раз к чаю. Я встретился с леди Синтией в холле,
когда шел принять ванну.
- Когда будете готовы, - сказала ома, - приходите, в башне вас ждет
чай.