"Ганс Эверс. Мертвый еврей" - читать интересную книгу автора

эти тоскливые серые сумерки. Облачное небо, казалось, опустилось до самой
земли. Дорога была так разжижена дождем, что мы на каждом шагу застревали
в грязи. Грязь брызгала на окна желтыми глинистыми ручьями. Наши старания
разглядеть сквозь оставшиеся незамазанными части стекла, где мы едем, были
тщетны - мы едва могли различать деревья по сторонам дороги. Каждый из нас
всеми силами старался быть господином своего настроения, но это не
удавалось. Отвратительный, холодный и промозглый воздух, спертый внутри
маленького помещения, заползал в ноздри и рот и оседал по всему организму.
- Мне кажется, он уже пахнет, - промолвил я.
- Ну, это с ним, вероятно, случалось и при жизни, - ответил товарищ. -
Зажги сигару.
Он поглядел на меня и на служителя: я думаю, наши лица были так же бледны,
как и у мертвеца...
- Нет, - промолвил он, - так нельзя... Надо устроить маленькую выпивку.
Бутылки с красным вином были откупорены, и мы стали пить. Товарищ
командовал:
Прежде всего мы споем официальную песню: "Юность заботы не знает".
И мы запели:

Юность заботы не знает.
Братья, нам утро сияет
Солнцем надежд золотых.
Да, золотых...
Песнями юность прославим,
С песней и жизнь мы оставим.
Тихо уйдя от живых,
Да, от живых, -
В тень кипарисов немых...

- ...Прекрасная песня. За здоровье веселых певцов!
Да, мы пили. Одну бутылку за другой мы откупоривали и пили. И снова пели.
Мы пили и пели. Мы пьянствовали и орали.
- Траурная саламандра в честь нашего тихого гостя, господина Зелига
Перльмуттера! Ad exercitium salamandris, раз, два, три... Salamander ex
est! Факс заканчивает. Остатки долой.
- Черт возьми, Перльмуттер, старый пивопийца, вы могли, бы по крайней мере
хоть сказать prosit, раз в вашу честь воздвигли саламандру. Пей же,
тихоня! - Мой товарищ поднес ему к носу стакан. - Ты не желаешь, дружок?
Ну, погоди же. - И он вылил красное вино ему на губы. - Получай. Вот так.
Prosit!
Служитель, уже совершенно пьяный, крякал от удовольствия:
- Хе-хе, не желаете ли покурить? - Он старательно зажег длинную Виргинию и
всунул ее мертвецу между зубами. - Вино да табак - славная жизнь!
- Тысяча чертей, ребята! - воскликнул товарищ. - У меня с собой имеется
игра карт. Мы перекинемся в скат. Вчетвером. Один пасует.
- Пасовать будет, очевидно, главным образом господин Перльмуттер? -
заметил я.
- С чего ты это взял? Он играет так же хорошо, как и ты. Вот увидишь.
Готово! Сдавай, фукс!
Я сдал карты и взял десять себе.