"Вадим Эвентов. Бабушка" - читать интересную книгу автора

пьезоэффектом". Рожденный в лаборатории прибор - реставратор звуков РЗ-1 -
использовал это явление, заставив заговорить камни уже не в переносном, а в
буквальном смысле слова.
Колеся по стране на вездеходе, мы собрали богатую коллекцию
"ископаемых" звуков. У подножия гор, на берегах озер и рек, на лесных
полянах и в степи - везде, где на поверхность выходили нужные нам породы,
записывали мы сигналы былых геологических событий: гул древних землетрясений
и извержений потухших вулканов, громовые раскаты доисторических гроз и
грохот прибоя давно исчезнувших морей. Наша уникальная коллекция могла
служить великолепным дополнением к геологической истории планеты.
Набрав обороты, тонко, по-комариному, пел умформер. Разомлевшие от жары
Виктор и Алферов вернулись в кабину. Они уселись позади меня и приготовились
слушать голоса Земли. Я включил магнитную запись и начал медленно вращать
верньер настройки. Из динамика неслись загадочные щелчки, потрескивания,
тихие шорохи - привычный шумовой фон, записанный на небольшой глубине.
- Кажется, ничего интересного,- заметил я.- Обычная шумовая картинка.
- Попробуй, прогони еще разок,- задев меня плечом, произнес за моей
спиной Алферов.
Я довел верньер до упора и стал передвигать настройку в сторону
уменьшения частот. Из динамика снова доносились уже знакомые звуки. Я с
тоской подумал о том, что придется опять сворачиваться, пускаться в путь и
колесить по степи в поисках другого, более удачливого места.
Вдруг в динамике послышался необычный дробный звук, напоминавший
тарахтенье швейной машины. Я добавил громкость, теперь можно было отчетливо
разобрать торопливую частую дробь пулеметной очереди.
- Тяжелый станковый! - Виктор подался вперед и дышал мне в затылок. Все
превратились в слух, пораженные неожиданным звуковым эффектом, который
преподнес нам аркозовый песчаник.
Пулемет захлебнулся и умолк, где-то рядом запаленный сорванный голос
прокричал: "Танки!.." Снова застрочил пулемет, захлопали винтовочные
выстрелы, сквозь пальбу донесся рев моторов, раздались глухие разрывы
гранат.
Я обернулся - увидел застывшие лица моих товарищей. Алферов вцепился
пальцами в край стола, в потемневших глазах Виктора я прочел готовность
броситься туда, в гущу полыхавшего боя. Грохот разрывов стал удаляться, бой
переместился куда-то в сторону. В наступившей неверной тишине мы услышали
чей-то стон и слабый прерывающийся голос: "Пить, братцы!.. Пить..." Это было
как удар грома. Я увидел, как побледнело загорелое лицо Виктора. Взгляды
наши невольно остановились на графине, полном прозрачной ключевой воды.
Стало трудно дышать, я до боли прикусил губу.
"Сейчас, сейчас, милый!.. Потерпи чуток",- кто-то шумно, жарко дышал,
тонкий девичий голосок успокаивал бойца - слышно было, как булькает из фляги
вода.
Затем раздался оглушительный взрыв, лязгнули гусеницы - и все смолкло.
...Мы долго сидели, не в силах произнести ни слова. Сколько ни довелось
нам слышать звуков грозных земных катаклизмов - землетрясений и извержений
вулканов, падений метеоритов и горных обвалов,- ничто не поразило так наше
воображение, как эти живые голоса, прорвавшиеся к нам сквозь разрывы давно
отполыхавшего боя.
Мы вышли из машины. Алферов достал из ящика колышек антенной оттяжки.