"Иван Евдокимов. Левитан " - читать интересную книгу автора

"Колокола" в начале осени. Весной, после окончания занятий в школе,
ученики разъезжались из Москвы кто куда - на летние этюды. Коренные
москвичи работали в окрестностях столицы, по ближайшим дачам, бегали по
урокам, делали церковные росписи. Сорок сороков московских по летам
чинились, подчищались - заказов хватало. Художники, любители выпить,
открывая веселую осеннюю пирушку в "Колоколах" или "Низке", так и
провозглашали к общему удовольствию:
- Хлебнем во славу божию1
Удачная летняя работа обеспечивала иногда существование предприимчивого
ученика на всю зиму.
Однажды в осенний вечер Левитан проходил мимо трактира "Низок". Лил
дождь. Но и сквозь шум его из одноэтажного знакомого домика доносилась
песня. В одной половине трактира пели, в другой плясали. Юноша не
сомневался, что это гуляли свои. Левитан не расписывал церковных стен,
доходы его за лето свелись к нескольким рублям, которые были уже на исходе,
и художник дорожил каждой копейкой. Непогода, однако, загнала его под крышу.
За двумя столами, составленными вместе, пировали ученики школы. Два
графина водки, батарея пивных бутылок, большая тарелка оранжевых раков,
распластанная вобла, желтый горох, ситный и черный хлеб тесно и беспорядочно
занимали всю столешницу. Веселились человек десять. Кроме учеников, в
трактире были два-три извозчика. Середину помещения освободили от столов и
стульев, сдвинув их в стороны. На свободном месте, выделывая невероятной
ловкости плясовые "номера", в одной жилетке, с выпущенной из-под нее длинной
в пестрых цветах рубахе, носился, присядал и прыгал стриженный "горшочком",
молодой извозчик.
В паре с ним, в очках, в кургузом пиджаке, задыхаясь, смешно махая
руками, неумело топтался Николай Павлович Чехов. Среди восседавших за столом
и распевающих песни Левитан увидел обоих братьев Коровиных, Нестерова и
несколько учеников саврасовской и перовской мастерских.
Вместе с художниками был под сильным хмельком пожилой иконописец
Бобров, бывший ученик школы. Он много зарабатывал, благоволил к молодым
художникам, напившись, вспоминал свою молодость и жаловался на злосчастную
судьбу, которая будто бы обманула все его юные надежды. Левитан понял, что
для Боброва наступили дни запоя, который повторялся три-четыре раза в год, и
богомаз сегодня угощал.
- Исаак! - первым закричал Чехов, словно радуясь случаю выйти из
неудачной пляски, подбежал, схватил за руки и потащил к столу.
- Какой такой Исаак? - громко и важно, но с приветливой усмешкой
спросил Бобров, чувствуя себя хозяином пирушки. - Довольно Исааков! Я их
пять штук написал за год!
Все засмеялись, и стали тянуть Левитана каждый к себе. Чехов,
пошатываясь, принес стул и усадил товарища.
- Эй, половой! - приказал Бобров. - Подай сковородку с мясом!
Сначала кормить, потом поить!
Компания начала снова петь. Сергей Коровин дирижировал бутылкой,
извозчик и Чехов почему-то неудобно поместились на одном стуле, обнимались и
чокались зелеными стаканчиками с водкой. О Левитане забыли, как будто он
явился сюда вместе со всеми. Он спокойно поел, выпил пива. Хмель
подействовал быстро. Постоянное недоедание ослабляло. После третьего стакана
Левитан уже порядочно охмелел.