"Иван Евдокимов. Левитан " - читать интересную книгу автора

Накануне немного пьяный Саврасов был у Перова в гостях и сравнивал
этого изящного мальчика еврея с мальчиками итальянцами, что встречают
путешественников на Санта-Лючиа в Неаполе или у Санта-Мария Новелла во
Флоренции.
- Вы понравились Саврасову, - сказал Василий Григорьевич. - Он
просил меня перевести вас в пейзажную мастерскую. Да я и сам нахожу, что вам
следует работать именно там.
Юноша выслушал, ничего не ответил, но вскочил с табуретки, торопливо
снял этюд с мольберта, уронил кисти и краски. Перов звонко засмеялся.
- Вы уже укладываетесь?
Юноша быстро стал одним из любимых учеников Алексея Кондратьевича.
Саврасов до сих пор очень ценил пылкого, восторженного и наивного Сергея
Коровина, которому прочили необыкновенную, блестящую будущность. Левитан был
на три года моложе. Казалось - почти невозможно соперничество с более
опытным и старшим учеником. Но Саврасов пришел в восхищение от первых же
работ Левитана. Вскоре у Сергея Коровина появился второй конкурент - его
младший брат Константин.
Алексей Кондратьевич выделил всех троих: они должны были поддерживать
славу саврасовской мастерской. Иногда Левитан опережал успехами обоих
братьев, хотя Константин Коровин и превосходил его своим живописным
талантом.
Художественные успехи Левитана пока ничего ему не давали, кроме
хорошего расположения Саврасова, постоянной его поддержки, теплой и
душевной. Несколько лет подряд юноша ходил в скромном клетчатом пиджачке и в
коротеньких брюках, забрызганных красками, залатанных, утративших свой
первоначальный цвет. Левитан не мог даже подумать о постоянном обеде и
ужине. В Школе живописи, ваяния и зодчества было достаточно бедняков.
Левитан даже среди них считался нищим.
Во дворе, во флигеле, помещалась ученическая столовая. Содержали ее
старик со старухой. Звали их "Моисеич" и "Моисеевна", единственную дочку
Веру - "молодой Моисеевной". Столовая была открыта с часу до трех по
будням, в воскресенье Моисеевичи отдыхали. Обед из двух блюд с говядиной
стоил семнадцать копеек, без говядины - одиннадцать копеек. Но и такие
расходы для Левитана были велики. Юноша часто приходил сюда с пустым
карманом.
В двух сводчатых комнатах, занимаемых столовой, стояли простые
деревянные столы. К часу дня Моисеевичи так выскребали и начищали их, что
они блестели и всегда казались новыми. Голодный Левитан еще издали втягивал
в себя запах свеженарезанного черного хлеба. На столах его лежали горки. В
дни безденежные, безвыходные, долго не решаясь, мучаясь от стыда, став
боком, чтобы было незаметнее, юноша потихоньку брал хлеб. Сжав его в руке,
потолкавшись для отвода глаз в толпе более счастливых учеников, несущих
тарелки с горячими щами, котлетами, Левитан осторожно выходил на улицу.
Здесь он мог уже открыто есть, как бы дожевывая на ходу последний обеденный
кусок.
Старики пользовались всеобщим уважением молодежи, которая постоянно у
них одолжалась, никогда никому не отказывали в трудную минуту, - попросту
забывали должников. Их было так много, что неграмотные Моисеевичи,
понадеявшись на память, путали одного ученика с другим. По неписаным законам
в школе обмануть Моисеевичей считалось позором. Товарищи осудили бы даже