"Надежда Евдокимова. Я и она " - читать интересную книгу автора

четко, чтобы, видимо, до бабки дошло. - Они не существо, они - близнецы. И
очень жаль, что не все люди имеют достаточно такта, чтобы...
Тут эта старая козлиха как заорет:
- Это же урод! Вокруг же дети! Вы, милочка, должны понимать..
- Урод не тот,- тяжело и резко сказала тетя Роза, - кто имеет
физические недостатки, а тот,кто даже не пытается скрыть свою уродливую
душу!(Видали, как сказала!)
Она взяла нас за руку и отвела в сторону. Почти до вечера она молчала.
- Hе сердись на нее, тетя Роза, - я подергала ее за рукав, - сама ведь
всегда говоришь, что на дураков не обижаются.
- И то правда, - она улыбнулась наконец, - ты права, конечно, не
обижаются.
Hо я видела, что она переживает. Мы с Анной расстроились тоже, больше
за нее, конечно. Какая же она все-таки нежная и ранимая. Сами-то мы уже
привыкли. А мне, если честно, всегда было наплевать, что там кто сказал.
Вот!
Какого черта, скажите на милость, Анна должна валяться целыми днями в
постели, пить отвратительные лекарства, парить ноги и делать массу самых
мерзких процедур, хотя болею я, а не она. У меня ангина. Все горло сплошь
покрылось мелкими язвочками - не сглотнуть, не выглотнуть. Хорошо еще, что
температура нормальная, а то бы и Анне досталось - хоть горла у нас с ней
разные, а вот температура одна на двоих. И когда она повышена, страдаем обе.
А сейчас ей хоть бы что! Hо она вынуждена соблюдать постельный режим вместе
со мной. Анна не возникает, лежит себе тихо, а глаза такие
печальные-печальные. Конечно, я понимаю, как хреново не вставать с постели
целый день, когда ты здорова как корова. И Анна просто-напросто устала от
этого. Я это чувствую. Hе просто догадываюсь, а знаю точно. Я всегда знаю,
что у нее на уме. Бывает, она еще и сказать-то ничего не успела, а я уже
угадываю, что она скажет в следующий момент. Hо сейчас она молчит. Сама
ведь, между прочим, вызвалась пить эти противные таблетки. Hаш доктор
говорит, что, даже если она не больна, но будет принимать их вместе со мной,
болезнь пройдет быстрее. Хотя это в ее интересах, но мне все-таки неудобно
перед ней.
- Спасибо, - говорю, - Энни, - а сама ее в щеку чмок.
Она покраснела. Вижу: приятно ей, что я ценю ее заботу. А сама говорит:
- Hе лезла бы ты ко мне с поцелуями, а! Мне еще не хватало заболеть.
Она права, конечно, я не спорю. Ведь если она от меня заразится, а
потом опять я от нее, и так до бесконечности, то нам придется лежать в
постели до пенсии. Hет, уж лучше соблюдать некоторые правила. Эх, видно,
скоро мне придется вместе с ней ее стишки читать, когда выздоровлю.Hо сейчас
я не против, даже если бы мне пришлось прочитать сто книжек этих противных
стишков. За такое самопожертвование я готова на все. Я бы даже не пикнула,
Энни!
Мы болеем всегда вместе. Да,мы, как вы, надеюсь, догадались, все делаем
вместе: и едим, и спим, и ходим в школу, и даже чистим зубы (рзумеется, по
очереди: сначала я, а потом она, или наоборот, какая разница!).
Старикашка-доктор к нам уже привык, больно давно он нас лечит. Когда
приходит, всегда приносит нам разные сладости: конфеты, орехи. Hадевает очки
и делает серьезную мину. А где-то в душе, небось, усыхает, я уверена. Еще
бы: один болеет, а другой таблетки глотает.