"Александр Этерман. Смерть и деревянные человечки (пьеса)" - читать интересную книгу автора

ГЕРЦОГ (серьезно): Он? Умирает от злости. Я тоже умираю. Я думаю, вы не
откажетесь от пирожного?
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Откажусь. Это ведь наверняка предлог для того, чтобы
остановить карету.
ГЕРЦОГ: Здесь знаменитая кондитерская.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я никогда не захожу в магазины.
ГЕРЦОГ: Я тоже, как вы понимаете. Но ведь нас не узнают.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Нас - может быть и нет. Но вашу карету узнают.
ГЕРЦОГ: Ах, да, мой герб...
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да-да, золотые зубы на синем поле, лилия в центре и
дракон в нижнем углу, и надпись "Тертиум". Удивительная бессмыслица. Я не
представляю, как вы жили в эмиграции.
ГЕРЦОГ: Милая Элизабет, в эмиграции все было очень просто. Король
жирел, д'Артуа злобствовал, герцог Беррийский бездельничал, а я ждал. Может
быть, поэтому я сохранился лучше. Я даже немного жалею, что все это
кончилось.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Почему? Вы предпочли бы быть племянником Наполеона?
ГЕРЦОГ: Избави Бог! Но я предпочел бы быть Наполеоном..
ЛЕДИ РОЛЬТОН (с неожиданной мягкостью): И что бы вы сделали?
ГЕРЦОГ: Как вам не стыдно, миледи!..
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы уже передумали... Почему?
ГЕРЦОГ: Я не могу быть выскочкой!
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не можете. Впрочем, это не новость. Вам, наверное, должны
преподнести все на свете. Может быть, даже трон. Вы просто бездельник, ваше
высочество. Революция вас не изменила.
ГЕРЦОГ: Да, она оставила мне голову на плечах!
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Голову? Корону, да и то не королевскую. Вы наивно
полагаете, что худшее уже позади. Революция кончилась, но сейчас не 85 год.
Бонапарт сгниет на острове Святой Елены, но, что бы вы ни говорили, он
правил Францией, а не ваш дядя - французский король.
ГЕРЦОГ: Во всяком случае, я не бездельник.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: А кто же?
ГЕРЦОГ: Миледи, такие вещи я согласен выслушивать только в постели.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Для постели это слишком мягко.
ГЕРЦОГ: Возможно. Послушайте. Я не флюгер и не могу нестись всякий раз
туда, куда дует ветер, вернее, куда указывает прелестный китайский веер. Ваш
друг Талейран и его враг Фуше начинали когда Бастилия была еще цела. Их
карьере, действительно, трудно помешать. Они всегда всем нужны. Но кому от
этого легче...
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Трудно помешать не их карьере, а их предприятиям. Оба они
великие люди.
ГЕРЦОГ: Вот именно. Поэтому-то они и не могут друг с другом ужиться.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Может быть. А вы предпочитаете быть совсем ненужным?
ГЕРЦОГ: Миледи, я знаю себе цену. Этим все сказано. Но, при этом, я
знаю цену своему имени. Оно, кстати, доставило мне счастье быть близко
знакомым с вами.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Такого счастья вполне можно было добиться иными
средствами. Я могу с вами спать, но я никогда не буду спать только с вами,
так же как никогда не буду вас уважать.
ГЕРЦОГ: Мы приехали.