"Александр Этерман. Смерть и деревянные человечки (пьеса)" - читать интересную книгу автора ГЕРЦОГ (серьезно): Он? Умирает от злости. Я тоже умираю. Я думаю, вы не
откажетесь от пирожного? ЛЕДИ РОЛЬТОН: Откажусь. Это ведь наверняка предлог для того, чтобы остановить карету. ГЕРЦОГ: Здесь знаменитая кондитерская. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я никогда не захожу в магазины. ГЕРЦОГ: Я тоже, как вы понимаете. Но ведь нас не узнают. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Нас - может быть и нет. Но вашу карету узнают. ГЕРЦОГ: Ах, да, мой герб... ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да-да, золотые зубы на синем поле, лилия в центре и дракон в нижнем углу, и надпись "Тертиум". Удивительная бессмыслица. Я не представляю, как вы жили в эмиграции. ГЕРЦОГ: Милая Элизабет, в эмиграции все было очень просто. Король жирел, д'Артуа злобствовал, герцог Беррийский бездельничал, а я ждал. Может быть, поэтому я сохранился лучше. Я даже немного жалею, что все это кончилось. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Почему? Вы предпочли бы быть племянником Наполеона? ГЕРЦОГ: Избави Бог! Но я предпочел бы быть Наполеоном.. ЛЕДИ РОЛЬТОН (с неожиданной мягкостью): И что бы вы сделали? ГЕРЦОГ: Как вам не стыдно, миледи!.. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы уже передумали... Почему? ГЕРЦОГ: Я не могу быть выскочкой! ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не можете. Впрочем, это не новость. Вам, наверное, должны преподнести все на свете. Может быть, даже трон. Вы просто бездельник, ваше высочество. Революция вас не изменила. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Голову? Корону, да и то не королевскую. Вы наивно полагаете, что худшее уже позади. Революция кончилась, но сейчас не 85 год. Бонапарт сгниет на острове Святой Елены, но, что бы вы ни говорили, он правил Францией, а не ваш дядя - французский король. ГЕРЦОГ: Во всяком случае, я не бездельник. ЛЕДИ РОЛЬТОН: А кто же? ГЕРЦОГ: Миледи, такие вещи я согласен выслушивать только в постели. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Для постели это слишком мягко. ГЕРЦОГ: Возможно. Послушайте. Я не флюгер и не могу нестись всякий раз туда, куда дует ветер, вернее, куда указывает прелестный китайский веер. Ваш друг Талейран и его враг Фуше начинали когда Бастилия была еще цела. Их карьере, действительно, трудно помешать. Они всегда всем нужны. Но кому от этого легче... ЛЕДИ РОЛЬТОН: Трудно помешать не их карьере, а их предприятиям. Оба они великие люди. ГЕРЦОГ: Вот именно. Поэтому-то они и не могут друг с другом ужиться. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Может быть. А вы предпочитаете быть совсем ненужным? ГЕРЦОГ: Миледи, я знаю себе цену. Этим все сказано. Но, при этом, я знаю цену своему имени. Оно, кстати, доставило мне счастье быть близко знакомым с вами. ЛЕДИ РОЛЬТОН: Такого счастья вполне можно было добиться иными средствами. Я могу с вами спать, но я никогда не буду спать только с вами, так же как никогда не буду вас уважать. ГЕРЦОГ: Мы приехали. |
|
|