"Филип Этанс. Уничтожение: Война Паучьей Королевы ("Забытые королевства" #5) " - читать интересную книгу автора

Джаэмаса, приближающие к его левому глазу загнутый кусок проволоки. Пальцы,
коснувшиеся век Громфа, были прохладными и сухими. Архимаг лежал неподвижно,
пока Хорларрин осторожно пристраивал проволочки, чтобы веки Громфа
оставались широко раскрытыми. То же повторилось с правым глазом, Джаэмас
продолжал нараспев произносить заклинание, а Киорли взирала на все это с
несвойственным ей терпением. Крыса двигалась замедленно под действием
заклинания, и та же магия заставляла грызуна сосредоточиться на глазах
Громфа.
Хотя Громф и чувствовал проволочки, удерживающие его глаза открытыми,
но стоило ему перестать концентрироваться на своей любимице - и он не мог
видеть ничего. Ни намека на свет или тени, ни малейшего отблеска.
Громф глубоко вздохнул, успокаиваясь.
- Продолжайте! - велел он.
Отвлекшись от крысы и сконцентрировавшись на самом себе, Громф не мог
видеть, как Киорли ползет по его лицу, но ощущал каждый укол ее коготков,
ощущал ее мускусный запах, слышал ее посапывание. Усы коснулись одного из
открытых глаз Громфа, и Архимаг вздрогнул. Прикосновение было болезненным.
Пусть глаза его стали бесполезными, но боль они по-прежнему чувствовали.
"Что ж, - подумал Громф, - тем хуже для меня".
С первым укусом голову Архимага захлестнула волна жгучей мучительной
боли. Тело Громфа напряглось, зубы заскрипели. Он чувствовал, как попятилась
крыса, как кровь медленными каплями потекла по щеке. Джаэмас продолжал петь.
Боль не утихала.
- Киорли, - пробормотал Архимаг. Крыса колебалась. Даже под
воздействием заклинания, даже соблазняемая таким лакомством, как живой -
пусть и невидящий - глаз, крыса чувствовала, что увечит своего собственного
хозяина, хозяина, который, как показывало прошлое, менее всего склонен был
прощать.
Громф заставил себя проникнуть в сознание своей любимицы и, несмотря на
один уже уничтоженный, кровоточащий глаз, снова получил возможность видеть.
Однако это было все то же лишенное красок, слабое видение крысы. Он смог
увидеть то место, где крыса уже выгрызла из его правого глаза кусок, смог
увидеть кровь, увидеть себя, дрожащего, увидеть отчаянно сжатые челюсти и
открытый, беспомощный свой второй слепой глаз, ожидающий, чтобы грызун
против собственной воли занялся им.
Громф заставил крысу продолжать.
Киорли могла еще колебаться, выполнять ли приказы Джаэмаса, но на
приглашение хозяина перекусить она откликнулась без промедления. На
протяжении по меньшей мере трех укусов Громф видел, как его собственный глаз
выедают из его же головы, потом зрение Киорли затуманилось, когда она
погрузила голову в опустевшую глазницу, чтобы выгрызть нежные, сочащиеся
кровью остатки изнутри.
Боль была не сравнима ни с чем, что Громфу довелось когда-либо
испытать, а Архимагу Мензоберранзана в его долгой непростой жизни пришлось
пережить всякое.
- Кричите, если хотите, Архимаг, - шепнул племянник ему на ухо, едва
слышно за звуками, издаваемыми грызущей крысой. - В этом нет ничего
позорного.
Громф замычал, пытаясь ответить, но не разжал челюсти. Этот начинающий
понятия не имел о том, что такое позор, но даже среди сводящей с ума боли