"Сергей Есин. Рассказы" - читать интересную книгу автора

а теперь там стоят минетчицы. Мы взяли хоть и не очень молодую, но сисястую
и жопастую шалаву веселого нрава. Добрая была и общительная. Помню, однажды
нам попалась одна очень молодая, но худая и страшно выебистая особа. Строила
из себя крутую. В наглую пила наше пиво, курила сигареты и пиздела как
работала на минетах в Голландии. ( По ихнему эта работа называется " ходить
в ромашки") Батюшка слушал ее пиздешь, слушал, а потом и благословил кулаком
по тупой башке.
Но эта грудастая нормально отсосала у нас по очереди с разными шутками
и приколами. На что Батюшка долго не мог кончить, и то довела до кондиции.
Он дал ей закурить и благословил крестным знамением, чтоб больше не грешила.
Полковник со своей Машкой в свободное от дикого пьянства время, в
основном ночью, промышляли тем, что "рысачили" по огородам, а рано утром
продавали напизженное бабкам на базаре. Чтоб зацепить какую-нибудь копейку,
они также сдавали кровь, в составе которой преобладал алкоголь, собирали
металл, бутылки, бумагу. Так жили почти все на Радищева
Между прочим, Батюшку местные только в лицо любили и уважали, а за
глаза унижали, оскорбляли и даже однажды ночью, когда он мало чего
соображал, зверски избили, переломав все ребра. Спихнули же это дело на
ночных бомбистов. То есть, малолеток, которые оттягиваются тем, что пиздят
пьяных мужиков. Таким образом они самоутверждаются в этой ебаной жизни.
В тот вечер Полковник, одетый по всей форме, пиздил свою бабу Машку. Со
злобы от недопития он обзывал ее последними словами, типа, овца ебаная,
мразь пастозная и тварь ебливая. Та не возражала, так как была пожизненно
благодарна мужику за то, что он в свое время нашел ее на помойке, куда сам
лазил в поисках жрачки, и принял в дом рваную, грязную, босую и практически
безволосую.
Батюшка сидел в углу, по видимому обдумывая что-то божественное, нам
дуракам не ясное, косо поглядывая на Полковника и его жалкую половину, шепча
мне время от времени, что кто-то из них скоро, он блядь будет( я крестился)
непременно крякнет. Да тут на Радищева "труповозки" курсировали так же
часто, как маршрутки по центральной улице Шолохова. Порой казалось, что люди
в этом районе только и делают, что поминают, справляют сначала девять дней,
потом сорок, после пол года, год и так далее...
Батюшка, наконец, что-то надумал и исчез куда-то. Полковник слегка
ожил. Достал из своего загашника целую сигаретку Прима, протянул мне и
многозначительно поднял вверх палец. Это значило, что по идее и воле Аллаха
мы должны скоро обязательно выпить.
А пока мы, чтобы поднять настроение, вспоминали как недавно отпиздили
цыган на Котовского. Они там наехали на одну знакомую хромую девушку в
кожаных штанах, которую мы с Батюшкой угостили ядреным сэмом от Петровича.
Выпили, и она пожаловалась нам на цыган, которые хотели отнять у нее
крартиру. Пришлось Полковнику срочно надевать форму и брать с собой пушку.
Разобрались с чертями не русскими конкретно. По дороге уже на Шолохова
попались нам мормоны в черных костюмах. Дали и им неслабых пиздюлей, чтоб не
ебали нашим людям мозги. Потом еще на базарчике разбросали азеровские лотки
и предупредили, что подожгем их казино на хуй, если они не уебут к себе на
родину. Я даже задремал под эти сладкие воспоминания, а когда проснулся,
увидел веселую рожу Батюшки. Он в высоких сапогах, кожаном пальто, из-под
которого виднеется обтрепанная ряса и в черной широкополой шляпе. Он бросает
Полковнику пачку денег и завет меня покататься, пока хозяева будут накрывать