"Сергей Есин. Рассказы" - читать интересную книгу автора

ИМПЕРИЯ ЧУВСТВ ЗЛА
"Полюбил моряк морячку...голубой прибой..." пела пожилая женщина в
черной потертой железнодорожной шинели, простых чулках и стоптанных чунях на
больных ногах, проходя мимо поликлиники. "Я пьяная, а иду еще за бутылкой,
потому что, понимаешь, мне мало" - обратилась она неожиданно к молодому
доктору, для которого рабочий день только что закончился. "Ты меня, сынок,
не осуждай, пожалуйста."
Не дай бог. Он и не думал. Скорее наоборот. Рожа у нее красная, глаза
слегка выпучены и смотрят как бы с удивлением в разные стороны. А врач с
восхищением наблюдал за ней, проходящей мимо. Покачиваясь. Напевая: "Ах, эти
милые глаза в японском стиле, один сюда, другой - туда, меня пленили."
Смеясь черт знает над чем. Удаляясь от него в сторону винного.
Он с сожалением смотрел на уходящую натуру. Вот бы прикоснуться к
такой. А на следующий день и повезло крупно. Она на прием к нему пожаловала
с утра пораньше. Вошла в кабинет полусогнутая: резкие боли, даже рези, можно
сказать, в желудке. Выпила, должно быть, какой-нибудь дряни, вот и плачевный
результат.
Врач велел ей раздеться наголо немедленно, не задавая лишних вопросов.
И так все ясно. Уложил на кушетку. Железнодорожница безропотно подчинилась,
готовая на все лишь бы прекратились страшные боли. На лице гримаса
страдания, а пахнет от бабы каким-то керосином просто. Но даже этот
неприятный запах почему-то возбуждал его. Тянуло к ней очень сильно.
Особенно к нижней ее половине, чего там темнить. Но то, что скрывалось под
трусами, было совершенно сверх ожиданий - густая, жесткая как сапожная
щетка, обильная шерсть.
Он едва сдержался. Возбуждение было просто дикое.
Пощупал ее слегка для порядка, помял твердый живот (она вскрикивала то
и дело), сказал, наконец, почти хладнокровно, деланно равнодушно: "Что ж,
придется резать, женщина", - тут же, не дожидаясь ответа, выхватил из
кармана халата острый ланцет и шарахнул по животу без всякой анестезии. Она
закричала, заплакала, задергалась, заругалась. Он засунул руку глубоко в
кровавое месиво, стал шарить там, искать чего-то. Она рыдала, причитала,
молила сжалиться над ней и одновременно крыла его отборным матом. Даже
пыталась плевать в него, но он ловко уклонялся, делая свое привычное дело,
как учили. Долго копался во внутренностях у пациентки, даже вспотел немного.
Пот капал со лба и по носу. Извлек, наконец, искомый кусочек пораженного
мяса и бросил его решительно в ведро с какими-то ошметками. Провел осторожно
рукой по надрезу и тот сразу же зарубцевался, только маленький совсем шрамик
остался, еле заметный.
Вот и вся операция. Длилась-то всего минут пятнадцать. Женщина встала с
облегчением. Вся боль сразу исчезла чудесным образом, как и не было ее
совсем. Появилось легкость, бодрость, нахлынул прилив сил, энергии.
Захотелось засадить срочно стакан водяры, заторнуть капусткой и салом.
--Какое там здоровье,- жаловалась она потом молодому хирургу в интимной
атмосфере своего неприлично грязного жилья, угощая дорогого гостя от всей
души самогоном,-- я ж вся насквозь отравленная. Когда еще лен этот на полях
убирали, химии нанюхалась больше некуда. Понял? Если б не пила водку, давно
б сдохла. Точно.--
"Раздеть бы ее, сучку, наголо, повозить мордой по грязи, нассать на