"Банана Есимото. Кухня" - читать интересную книгу авторадетей, играющих во дворе. Свежая зелень растений перед окном поблескивала,
окутанная мягкими солнечными лучами. До вчерашнего утра я не могла даже мечтать о таком чуде. Было очень странно, что я ем поздний завтрак, сидя напротив человека, которого почти не знаю. Поскольку стола не было, мы завтракали прямо на полу, расставив там разные плошки. Солнечный свет проникал сквозь наши чашки, и зелень холодного чая подрагивала на полу. - Юити и раньше мне говорил, что ты похожа на собачонку, которая когда-то у нас жила. Ты и на самом деле на нее похожа, - вдруг сказала Эрико, пристально глядя мне в глаза. - А как звали эту собачонку? - Тявка. "Хм, - подумала я, - значит, Тявка". - Такие же красивые глаза, такие же красивые волосы... Когда вчера я впервые тебя увидела, то с трудом сдерживалась от смеха. На самом деле. - Правда? - Хотя я этому не поверила, но решила, что было бы ужасно, если бы Тявка была сенбернаром. - Когда Тявка умерла, Юити ничего в горло не лезло. Поэтому к тебе он относится не совсем как к человеку. Конечно, я не хочу утверждать, что между мужчиной и женщиной не бывает любви. Мама громко расхохоталась. - Премного благодарна, - сказала я. - По словам Юити, твоя бабушка тоже была очень доброй. - Да, бабушка очень любила Юити. - Поскольку у меня не было времени вплотную заниматься его воспитанием, - Недосмотрели? - улыбнулась я. - Именно так, - сказала она с материнской улыбкой. - В сфере эмоций у него полный сумбур, и он странно холоден в отношениях с другими людьми. Я не все делала правильно... Мне хотелось, чтобы он был славным ребенком. Именно таким я его и воспитывала. И из него вышел славный ребенок. - Я с вами согласна. - Ты тоже славный ребенок. Та часть "ее", которая была "им", заулыбалась. Ее улыбка напоминала улыбки нью-йоркских педиков, которых я часто видела по телику. Однако Эрико казалась намного сильнее их. Она излучала глубокое обаяние. Оно-то и привело ее туда, где она сейчас находилась. Я ощущала, что ни покойная жена, ни сын не смогли ее изменить. Обладание таким качеством обрекало ее на вечное неустраняемое одиночество. Жуя огурцы, она сказала: - Понимаешь, многие люди, говоря такое, на самом деле имеют в виду совсем другое, но я действительно хочу, чтобы ты осталась здесь. Поскольку я уверена, что ты славный ребенок, мне будет доставлять радость видеть тебя рядом. Я знаю, как ужасно, если в минуты отчаяния некуда пойти. Без стеснения пользуйся здесь всем. Хорошо? Пристальным взглядом в мои глаза она подкрепляла свое предложение. - Разумеется, я могу вносить арендную плату, - с отчаянием выдавила я, тронутая ее предложением. - Пока я не подыщу новое жилье, с удовольствием останусь жить здесь. - Хорошо. Ни о чем не волнуйся. Вместо ренты будешь готовить рисовую |
|
|