"Ильяс Есенберлин. Гибель Айдахара ("Золотая орда" #3) " - читать интересную книгу автора

Мамаем, ему больше не страшен никакой Тохтамыш. Удача смахнет его с лица
земли, и вся Золотая Орда отныне будет принадлежать одному властителю -
хану Мамаю.
Мамай опять посмотрел в русскую сторону. Неодолимая сила влекла его
туда, где лежало поле, на котором сойдутся завтра в смертельной схватке две
огромные и яростные силы. Куликовым полем называют его русские. Завтра
травы, все живое и даже сама земля превратятся здесь в прах под копытами
коней, под ногами людей. Кровь обильно польет поле. И даже через много лет
будет всходить на нем лишь чахлая, неживая трава да белеть омытые дождями
черепа и кости павших.
Тихо ступая, придерживая на груди полушубок, Мамай начал медленно
спускаться с холма. Два великана туленгита из личной стражи молча
последовали за ханом.
Мамай поднял лицо к небу. Холодно и колюче глянули в его глаза звезды.
Он вдруг подумал, что, если бы сейчас потребовалось всю землю превратить в
прах ради завтрашней победы, он не стал бы раздумывать и приказал бы своим
воинам сделать это. Ради власти, ради золотоордынского трона, сыновья
убивали отцов. Так имеет ли после этого хотя бы какую-то цену жизнь сотен
тысяч воинов - своих и чужих?
Мамай вдруг замер. Ему послышался отдаленный топот коней. Он
остановился и стал ждать. Замерли за спиной туленгиты, сжимая в руках
копья. Где-то в вышине, между звезд, тоскливо и протяжно закричала совка.
Мамаю показалось, что в темноте мелькнули неясные тени, потом почудились
приглушенные человеческие голоса. Не оборачиваясь он протянул в сторону
туленгитов руку, и один из них, угадав желание хана, вложил в нее лук и
длинную оперенную стрелу.
Мамай привычно и сильно натянул тетиву. С тонким свистом улетела во
тьму стрела, в ту сторону, где ему почудились человеческие голоса. Хан ждал
крика, стона, топота копыт, но вокруг по-прежнему было тихо. Он облегченно
вздохнул. Выходит, что все ему померещилось. И, хотя опасности никакой
небыло, сделалось вдруг неуютно и одиноко в ночном поле. Мамай вдруг
спросил себя: зачем пришел сюда? - и не нашел ответа. Он повернулся спиной
к невидимому во тьме русскому войску и торопливо стал взбираться на холм к
своему шатру.
Не знал Мамай, что через два года, перед самой смертью, вспомнит он
эту ночь на Куликовом поле, и неясные тени во тьме, и выпущенную наугад, в
русскую сторону, бесполезную стрелу. И вспомнит рассказ русского купца,
похожий на правду и на полуправду одновременно, как накануне битвы выезжали
на поле великий князь московский Дмитрий Иванович и Дмитрий Боброк-Волынец,
чтобы послушать, о чем поведает им родная земля. Приложив ухо к земле,
услышат они крик и плач русских и татарских жен и поймут, что немногие
вернутся с битвы. И еще будет дано им знамение свыше о близкой победе...
Ссутулившись над крошечным костром, разведенным прямо посреди шатра,
просидит всю долгую осеннюю ночь в одиночестве Мамай, терпеливо ожидая
наступления утра.
Он не заметил, как задремал. А когда открыл глаза, увидел, что
наступает рассвет. Зыбкий, тусклый свет просачивался в шатер. Мамай
торопливо вышел на улицу.
Непроглядный, чадный туман закрывал весь мир, и не было видно ни
земли, ни неба. Голова у хана закружилась, и он вытянул вперед руки, боясь