"Ильяс Есенберлин. Шестиглавый Айдахар ("Золотая орда" #2) " - читать интересную книгу автора

сбор податей с купцов, ведущих свои караваны через его земли,- дело не
совсем надежное. В любое время Иран мог прервать, закрыть одно из
ответвлений Великого Шелкового пути и лишить казну Орды большей части
получаемого ею золота. Чтобы этого не произошло, хан хотел завладеть
иранскими приморскими землями и городами. Тогда ничто не грозило бы
благополучию Золотой Орды, а трон хана никогда бы не покачнулся. Поэтому и
нужна победоносная война с Ираном, а кто, как не мамлюки, люто враждующие с
потомками ильхана Кулагу, могли стать верными союзниками?
Для хана-кочевника мечта об овладении морскими путями была дерзкой. Но
Узбек верил в успех. Если удастся заключить союз с мамлюками Египта, то не
окажется силы, способной противостоять этому союзу. Золотая Орда и Египет
приведут в трепет народы и государства подлунного мира. Узбек понимал, что
минули времена, когда все можно было решить только войском и жестокостью. В
исламе, который широко распространялся в его владениях, видел хан огромную
силу, способную объединить и заставить народы повиноваться. И потому он не
следовал примеру великого Чингиз-хана, который одинаково относился ко всем
религиям. В молодые годы после недолгих раздумий он принял мусульманство, а
когда родились сыновья Таныбек и Джанибек, велел совершить и над ними обряд
обрезания. Узбек отдал сыновей в медресе, где седобородые улемы учили их
арабскому языку и заставляли читать Коран.
Выбрав путь, Узбек-хан заставил последовать своему примеру эмиров,
нойонов, беков и даже нукеров. Тот, кто нарушал законы, установленные
пророком Мухаммедом, считался неверным и должен был умереть. Только тот,
кто пять раз в день творил намаз и соблюдал пост, мог рассчитывать на
милость хана.
Имамы, муфтии, кари, мюриды, купцы, видя в Узбек-хане ревностного
мусульманина, начали повсюду прославлять его деяния, называть достойным
продолжателем дела пророка Мухаммеда.
Широкое распространение ислама в степи еще больше сблизило монголов и
кипчаков. Рушились освященные веками устоявшиеся обычаи и законы, по
которым жила монгольская знать. И порой чтобы сохранить голову при
хане-мусульманине, приходилось отказываться от заветов, оставленных великим
Чингиз-ханом.
Вместе с исламом пришла в Дешт-и-Кипчак новая культура, стало
сказываться сильное влияние арабов и персов.
В безбрежной степи, где кипчаки знали только то, что оставили им
предки - саки, сарматы, где на курганах в бессонном карауле стояли каменные
идолы - обатас, а люди украшали свою одежду узорами, напоминающими завитки
рогов горных баранов - архаров, вместе с Кораном, четками и чалмой
появились буйные в своем красочном многоцветье арабские и иранские ковры,
дорогое оружие. Вместе с арабской письменностью пришли в Дешт-и-Кипчак
книги, легенды и сказания - "Тысяча и одна ночь", "Четыре дервиша",
"Заркум", "Сал-сал".
Медленно, но уверенно входили в жизнь кипчаков и мусульманские обряды,
связанные с женитьбой и похоронами, с соблюдением постов и обрезанием
мальчиков. В золотоордынских городах строили мечети с диковинными голубыми
куполами и высокими минаретами, со стенами, украшенными причудливой
арабской вязью. Для детей степняков и монгольской знати открывались
медресе.
В "Пояснении к Корану", написанном последователем пророка Мухаммеда