"Максим Есаулов. Попытка к бегству ("Собачья Работа" #4) " - читать интересную книгу авторасделал недвусмысленный жест. - Зря только бабу просто так отпустил.
Ледогоров развел руками. - Ну, извини! - Да ладно, - "гаишник" отмахнулся. - Бог дал, Бог взял. Чего надо-то? - Ты позавчера здесь в ночь не стоял? Лейтенант почесал затылок. - А позавчера, это чего было? - Вторник. - Тогда стоял. Точно. Вчера меня не было. Ледогоров показал большим пальцем себе за спину. - У нас там стрельба была. Никто около часа не вылетал оттуда на скорости? Зеленая "копейка", например? "Гаишник" рассмеялся. - "Копейки", старый, не летают. Летают "мерсы" и "бомбы". А сказать могу точно: никого не было. Я по рации переговоры ваших про стрельбу услышал и как полагается, - он снова хохотнул, - удвоил бдительность. Оттуда вообще за последующий час никто не выезжал. - Точно? - Железно. Мне что, по-твоему, палки не нужны? Ледогоров пожал плечами. - Палки-то палками... Веселое лицо лейтенанта стало серьезным. - Слышь, друг. Нарушения - это одно, а стрельба - совсем другое. Так - Да я и не думаю. Ты не обижайся. Спасибо. - Ледогоров хлопнул "гаишника" по плечу. - Удачи тебе. - Тебе тоже. Перевалило за полночь. Идя по Кирочной, Ледогоров представлял себе, как ровно двое суток назад "мерседес" Галустяна, рыча, заруливал во двор на Некрасова. В это время он сам пил в кабинете чай и ел положенную Юлькой с собой на дежурство ватрушку. Он часто пытался вспомнить, где был и что делал, когда совершалось очередное преступление. Полянский называл это инстинктивным поиском алиби. Сам он знал, что это просто поиск несуществующей справедливости. Вспоминая любимую фразу матери о том, что "Бог все видит, Бог все знает", он никогда не мог понять почему тогда Бог не приводит его на нужное место заранее, позволяя предотвращать чужие беды. На углу с Восстания Ледогоров остановился. Спать не хотелось. Он оглянулся, мучительно соображая, куда идти. Что-то кольнуло в голове. Что-то привычное и, в то же время, крайне важное именно сегодня. Что-то повседневное, но на что следовало взглянуть по-новому. Это что-то билось и стучало у него в голове, отчаянно пытаясь обратить на себя внимание. Он потер виски и достал сигарету. Мимо тянулись от "Чернышевской" пассажиры последней электрички. - Господи! Когда же все это закончится! Все роют и роют! Длинноногая, изящная женщина в кремовом легком платье, осторожно ступая на высоких каблуках, спустилась на развороченную бульдозерами улицу |
|
|