"Венедикт Ерофеев. Моя лениниана" - читать интересную книгу автора

Но уже в 96 - ом году Ильич помещен на всякий случай в
дом предварительного заключения в Санкт-Петербурге.
" Литературные занятия заключенным разрешаются. Я нарочно
справлялся об этом у прокурора. Он же подтвердил мне, что
ограничений в числе пропускаемых книг нет ".
Оттуда же он пишет сестрице:
" Получил вчера припасы от тебя, /.../ много снеди
/.../, чаем, например, я мог бы с успехом открыть торговлю,
но думаю, что не разрешили бы, потому что при конкуренции
со здешней лавочкой победа осталась бы несомненно за мной.
Все необходимое у меня теперь имеется, и даже сверх
необходимого. Свою минеральную воду я получаю и здесь:
мне приносят ее из аптеки в тот же день, как закажу ".
Одна только просьба: " Хорошо бы получить стоящую у меня
в ящике платяного шкафа овальную коробку с клистирной
трубкой " /1896/.
А дальше, разумеется, Шушенское.
" В Сибири вообще в деревне очень и очень трудно найти
прислугу, а летом просто невозможно " /1897/.
" Я еще в Красноярске стал сочинять стихи:
В Шуше, у подножия Саяна...
но дальше первого стиха ничего, к сожалению,не сочинил ".
Младший братец его, Дмитрий Ульянов, тоже угодил в
тюрьму, и вот какие советы из Шушенского дает ему старший
брат: " А Митя ? Во-первых, соблюдает ли он диету в тюрьме ?
Поди, нет. А там, по-моему, это необходимо. А во-вторых,
занимается ли он гимнастикой ? Тоже, вероятно, нет. Тоже
необходимо. Я по крайней мере по своему опыту знаю и скажу,
что с большим удовольствием и пользой занимался на сон
грядущий гимнастикой. Разомнешься, бывало, так, что
согреешься, даже.
Могу порекомендовать ему и довольно удобный гимнасти-
ческий прием /хотя и смехотворный/ - 50 земных поклонов "
/1898/.
И, сверх того, ожидание невесты, Надежды Константинов-
ны, и будущей тещи, Елизаветы Васильевны. Наконец приез-
жают. Вот как он сообщает об этом приезде своей матушке:
" Я нашел, что Надежда Конст-на высмотрит неудовлетво-
рительно. Про меня же Елизавета Васильевна сказала: " Эк
Вас разнесло ! " - отзыв, как видишь, такой, что лучше
и не надо "/1898/.
" Мы с Надей начали купаться ".
А когда закончились купальные сезоны,- " катаюсь на
конькахс превеликим усердием и пристрастил к этому
Надю "/1898/.
Европа после Шушенского, само собой, дерьмо собачье.
" Глупый народ - чехи и немчура "/Мюнхен,1900/. " Мы уже
несколько дней торчим в этой проклятой Женеве. Гнусная
дыра, но ничего не поделаешь "/1908/. " Париж - дыра
скверная "/1910/.