"Виктор Ерофеев. Пупок" - читать интересную книгу автора

физиономии (носы расквасились), считал Богаткин триумфальное покорение
финских болот, отвратительное совокупление с фригидным Севером. Ну, что ему
стоило, этому императору, пройти, зажавши нос, по помету татарской степи и,
выйдя к теплому морю, заложить там - назло голландцам - субтропическую
столицу, утопающую в мандариновых садах, богатстве и творческой неге! Жаркое
сердце столицы согрело бы Новгород и Кострому, Читу и белорусов, мордву и
Сахалин. Но когда вместо сердца февральский сквозняк... э, да что там
говорить!..
- Я, наверное, вас утомил разговором, - спохватился Богаткин.
Они сидели на уединенной скамейке в Парке культуры. Поодаль с воем
проносились снаряды заграничных аттракционов.
- Ну что вы, Юрий Тарасович! Я вам признаюсь, что вы - самый умный
человек из всех, кого я встретила в жизни.
- Я пригласил бы вас в кино, - сконфузился Богаткин, - но в кино
хамство, дурацкие комментарии, спертый воздух, заплеванный пол. Билетов нет
ни на сегодня, ни на завтра. Нужен блат, связи, наборы шоколадных конфет. С
кафе то же самое...
- Тише! - вскрикнула Лидия Ивановна.
Непонятно откуда взявшись, мимо них прошли Арутюнов, Харкевич и Жданов.
В воздухе пахнуло лещом и пивом.
- Засекли, - сказала Лидия Ивановна.
- Сволочи, - сказал Богаткин.
- Я сильнее, чем вы думаете, - посмотрела ему в глаза Лидия Ивановна.
- Я думаю о вас хорошо, - заверил ее Богаткин.
- Если бы вы вместо ваших очков носили пенсне, то, извините, вы бы были
похожи - знаете, на кого? - на Чехова!
- Может быть, я и есть Чехов, - загадочно улыбнулся Юрий Тарасович.

5

- Есть колбаса, сыр, яйца, земляничное варенье, бутылка чачи... Да! Как
я могла забыть! - лицо Лидии Ивановны исказил неподдельный ужас. - Есть
кусок холодной телятины!
- Я вовсе не голоден, - мягко сказал Юрий Тарасович. - Вот если бы
чайку...
- Чайник сейчас закипит. А к чаю? Земляничное варенье будете? -
Страшная горечь отразилась на лице Лидии Ивановны: - Правда, оно
прошлогоднее...
- Я не любитель сладкого.
- Тогда рюмочку чачи. Я тоже за компанию...
- Нет, лучше чаю.
- И чаю, и чачи... Она, правда... - судорога испуга пробежала по лицу
Лидии Ивановны, - с запахом.
Богаткин сидит в мягком кресле. Вокруг чистота, цветы в горшках, горит
люстра. И ни следа подполковника. Кажется, в общей сложности три комнаты:
- А может быть, вы - кофейник? - вдруг встрепенулась Лидия Ивановна. -
То есть, я имею в виду... люди делятся на чайников и кофейников.
- Я - чайник! - объявил Богаткин. Лидия Ивановна поставила Моцарта.
Пластинка шипела.
- Должна вам сказать, - сказала Лидия Ивановна, кусая губы, - что я -