"В.Эрн. Григорий Сковорода Жизнь и учение " - читать интересную книгу автора

dictum, non vi, non metu, sed benevolentia expressum "Стих наш почти
деревенский и ползет по земле... Он незначителен, обыкновенен - это меня не
смущает, раз он искренен, правдив, прост." То, что здесь сказано, выражено
без принуждения, не из страха, по внутренней охоте".
Искренность, правдивость, сердечная простота песен Сковороды вне
всякого сомнения. Вот почему к каждой малейшей черточке лирического
самосвидетельствования Сковороды мы относимся как к глубоко важному
документу и с полнейшим доверием.
"Сад божественных песней" открывает нам душу мятущуюся, глубоко
скорбную, исполненную воли страстной, хаотической, трудно насытимой.
Ах ты тоска проклята! о докучлива печаль!
Грызешь меня из млада, как моль платье, как ржа сталь.
Ах ты скука! А ты мука! Люта мука!
Где ни пойду, все с тобою везде всякий час,
Ты как рыба с водою, всегда возле нас.
Ах ты скука! Ах ты мука! Люта мука!
Зверяку злу заколешь, если возьмешь острый нож,
А скуки не поборешь, хоть меч будет и хорош...
Христе, ты меч небесный в плоти нашел ножнах,
Услыши вопль наги, слезы, пощади нас в сих зверях.
И кончается стихотворение почти заклинанием: Прочь ты скука! Прочь ты
мука с дымом, чадом.
Это не простая скука, известная, как мимолетное настроение, каждому
человеку. Она так глубоко внедрилась в Сковороду, что ее можно назвать одной
из стихийных черт его характера. Она всегда с ним, везде, всякий час, она
уже с детства грызет его душу, грызет непрерывно и больно; он чувствует себя
бессильным бороться с нею, свирепствующею в нем как дикий зверь; она
исторгает в нем вопль, слезы.
Это не легкая тень от мимоидущего облака, это - густой, мрачный туман
беспросветного настроения, мука с дымом, с чадом. Невольно вспоминается
"серый карлик", "серый философ" Печерина, или скука, безжалостно терзавшая
Вл. Соловьева. Только сила скуки Сковороды превосходит силу скуки и
Печерина, и Соловьева.
Если это стихотворение лирически берет скуку в момент наивысшего ее
настроения и потому может показаться нехарактерным для обычного настроения
Сковороды, то мы имеем другое свидетельство Сковороды о скуке в письме к
Ковалинскому. Здесь он говорит не в момент одержимости ею, а как о событии
прошлом, и вот в каких сильных словах.
"Моя теперь rusticatio в Куреже. In solitudine non solus? In otio
negotiotura integer, in absentia praesens, in jactura integer, in tristita
paractus?. Вы все понимаете, разве in jacturasint : id est растерялся;
поверьте, только нечаянный вихрь выхватил меня с Купянских степов, что кроме
ютки да бурки кирейной ничего не взял. Об этой буре после поговорим. А
negotiositas моя вся состоит... да ведь вы ж знаете... в борьбе со скукою.
Если бы кто посторонний это прочитал, без сомнения сказал бы: черт тебе
виноват, если добровольно от всех дел убегаешь.
Смешны мне, душа моя, эти умишки! Они не рассуждают, что бес скуки
подобен да и есть он внутренний вихрь, кой тем бурнее порывает, чем легче
перо или очеретину схватит и чем долей за легкостью свою подается ему, тем
беспокойнее станет в то время, когда импет по импете (очевидно, натиск за