"Сергей Ермаков. Баксы на халяву" - читать интересную книгу автора

как у колхозных красавиц двадцатых годов.
"Художница, - подумал Игорь, - они все с придурью, их сразу видно". Ему
захотелось поболтать с приятной пассажиркой. Проехав Невский, и вывернув на
Дворцовый мост, спросил у девушки:
- Рисунки, значит, рисуете?
Девушка посмотрела на него с нескрываемой усмешкой и бросила:
- Картины пишу. Маслом.
- По мне что картины, что рисунки, - ответил Игорь, - что маслом, что
салом. Главное, чтобы нравилось человеку. А что вы пишете? Портреты?
- Что зададут, - нехотя ответила девушка, - я студентка.
- А-а, студентка, - не обращая внимания на тон ответа, рассудил
Игорь, - тогда понятно. Учитесь, значит? Учится, конечно, нужно. Я сам
учился в институте, - соврал Игорь, что бы возвысить себя в ее глазах, для
пользы дела, - да после второго курса бросил, надо семью кормить. Да и
талант, по моему мнению, это как машина - либо есть, либо нет. Меня вот,
сколько не учи рисовать, а я и козла нарисовать не смогу.
- Почему козла? - спросила девушка.
- Да это я так, для примера, образно говоря, козла, просто рисовать не
умею, - ответил Игорь. - Хотя, если честно сказать, был у меня случай, что я
сам даже решил в художники податься. Рассказать?
- Расскажите, - усмехнулась девушка, все равно путь длинный чего не
послушать таксиста?
- Было, значит, это дело прошлой зимой, - начал повествование Игорь, -
или осенью. Не помню. Ну, не важно. Я возил одну женщину из Москвы по
городу, она была искусствовед. В очках такая, вся из себя образованная. И
вот она как-то затащила меня на выставку в Манеж. Это около Исаакиевского
собора. Знаете?
- Знаю, знаю, - усмехнувшись, кивнула головой пассажирка. Как это она,
студентка художественного отделения высшего учебного заведения не будет
знать, где Манеж?
- Выставка называлась "Молодые художники и новый век", - продолжил
Игорь, - не бывали?
- Нет, не бывала, - ответила девушка.
Она с надменной улыбкой смотрела на Игоря. Ей, студентке театрального
института, будущему художнику-постановщику различных гениальных спектаклей
было любопытно послушать рассуждения простого, недалекого на ее взгляд,
таксиста о высоком искусстве.
- Ну, так вот, - продолжил Игорь, - я пошел с этим искусствоведом, с
женщиной, то есть, в Манеж. А чего в машине сидеть? Она мне за день работы
утром заплатила, тем более на выставку бесплатно провела. Я пошел на халяву,
хотя не люблю всего этого. Ну, вот, хожу я, смотрю всякие картины, чаю попил
в буфете и вдруг вижу, в одном отделении картины висят - ну мазня мазней!
Головы у людей квадратные нарисованы, трава красная, а небо зеленое. Ну и
все в таком духе. Никто, естественно, эту лабуду не смотрит, один только
очкарик какой-то трется около. Бегает туда-сюда.
Игорь мельком взглянул на девушку, она слушала с интересом.
- Вот, подошел я к этому очкарику, - далее повествовал Игорь, - и
говорю ему: "Ну и лабуда, мол, нарисована"! А он вспылил и мне так с вызовом
отвечает: "А знаете ли вы, что именно я автор этих полотен?". То есть я
встретил автора вот так запросто у "полотен", как он сказал. А я ему говорю: