"Олег Ермаков. Вариации " - читать интересную книгу автора

- И ты сутки просидел со ставнями? - спросил он, оглянувшись.
- Туго забиты бруски в скобы.
- Взял бы молоток. Эту конструкцию придумал младший. С осени здесь
бродить начинают...
- Воду я принес...
- Ага.
- ... и, пожалуй, пойду.
- Подожди, - сказал из дальней комнаты Василий Логинович.
Сняв последний щит, он вышел и спросил, куда Виленкин собирается идти.
Тот ответил, что на кружное шоссе. Но разве он не хотел здесь побыть?
Пожить? Нет. Как "нет", если там стоит полная сумка. Сумка?.. а, да, ну, в
общем, да, хотел... кстати, сумки у вас надо подвешивать.
- Это еще зачем? - спросил Василий Логинович.
- От крыс.
Василий Логинович уставился на Виленкина.
- Я видел крысу, - сказал Виленкин.
- Где? - спросил Василий Логинович с насмешливым и недоверчивым видом.
Виленкин сказал, что прямо здесь, в доме. Василий Логинович не мог
поверить. Приехав с Севера, он повел с крысами настоящую войну.
- Этого не может быть. Тут всюду по углам битое стекло, под плинтусом
железо.
Василий Логинович смотрел на Виленкина, как на ребенка, которому
поблазнилось. "А он подозрителен", - подумал Виленкин. Он досадливо
поморщился и повторил, что видел крысу собственными глазами. Василий
Логинович вдруг согласился. Да, впрочем, возможно. Он давненько сюда не
наведывался. И у его сынов крыса могла и проскочить. Особенно у среднего, у
Гарика.
- Ну вот что, - сказал он, - места нам хватит. Садись-ка к печке,
подбрасывай дровишек. А я схожу к Няньке.
Удивительным казалось, что няньки бывают не только у поэтов и барчуков,
но и у таких, вовсе не лирических мужиков. Слышно было, как Василий
Логинович тяжело идет в сенях, ступает на крыльцо. Виленкин прошел к печке,
постоял. Здесь дрова ощутимо излучали тепло.
Огонь нежно вгрызался в кору и древесные ткани, он был прозрачен,
призрачен, но плотное дерево пропускало его вглубь, расступалось, чернея,
потрескивая, вздыхая. Это было похоже на какое-то наваждение. Пламя иногда
вдруг всплескивалось, закипало желтизной. В огне было что-то, как ни крути,
метафизическое. И на ум приходила, пожалуй, "Поэма экстаза", полет трубящей
упоительно солнечной птицы скрябушки и завораживающий "демонический" напев
скрипок - утонченно-варварская музыка, изящное язычество: язычество
гостиных.
Поднимаясь на крыльцо, Василий Логинович посмотрел в окно. - Виленкин,
услышав скрип, обернулся. Одновременно они увидели друг друга, Виленкин -
отца Гарика в светлой куртке, серой "тирольской" шляпе, Василий Логинович -
товарища сына, простоволосого, в расстегнутом черном пальто.
Значит, остался, подумал Василий Логинович.
Значит, останусь, решил окончательно Виленкин.
- Как поживает няня?
- О-о, уже потеплее, - сказал Василий Логинович. - Нянька? Ничего. Еще
крепкая. Нас с тобой переживет.