"Олег Ермаков. Зимой в Афганистане (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

клейким бурым лизолом было измазано солнце, вонючий лизол растекался по
небу, плыл по земле, а по простыням бегали мухи: туда-сюда, сюда-туда...
Прядильников налил в стакан из бутылки и подумал: надоела редакция...
Выпил, съел яблоко и пласт сыра. Подумал, закуривая: дом с колоннами надоел,
не хочу видеть Завсепеча. И эта конура осточертела. А где-то есть одно такое
местечко, там хорошо. Сигаретный дым кокетливо извивался перед лицом. Жаль,
что Луиза не приехала. Луиза, Лиза, лиз-лиз-лиз... Черные прилетели...
Птицы с длинными белыми шеями неслышно били крыльями, вытягивали ноги и
становились на землю. В степи белели цветы - плывущие низко над землей комья
мыльной пены. Рота спала в бронетранспортерах. Стаю видели часовые. Было
раннее утро, было тепло и тихо. Птицы приземлялись, складывали свои огромные
крылья, чистили клювами перья и, озираясь, ходили в траве и цветах. У них
были белые шеи и красные шапочки, они то и дело замирали, повернув лица в
сторону колонны, и приглядывались. Часовые не шевелились, и птицы принимали
их за столбы, а бронетранспортеры им казались спящими зелеными черепахами.
Птицы с белыми шеями расхаживали по степи, они были черны, степь зелена,
спали горы и стадо зеленых черепах, небо на востоке светилось ало. Часовые с
улыбками посмотрели друг на друга.
Скрипнула крышка люка, из бронетранспортера высунулся прапорщик, он
зевнул, окинул взглядом степь и замер, увидев птиц. На миг он скрылся,
появился вновь, сполз с машины и, пригибаясь, пошел в степь с автоматом в
руках. Часовые следили за ним. Птицы заметили прапорщика, вытянули шеи,
застыли. Прапорщик вскинул автомат, опустился на колено, приставил приклад к
плечу, склонил набок голову, прицелился. Птицы побежали, плеща крыльями.
Стая взлетела. Бледно-красная очередь пронеслась над степью и врубилась в
стаю. Один из часовых снял с плеча автомат и, не целясь, выпустил короткую
очередь. Второй и третий часовые тоже схватились за автоматы и начали
стрелять. И Прядильников снял с плеча автомат и выпустил две длинные
трассирующие очереди. Первый-второй-третий-четвертый. Первый! Второй!
Третий! Четвертый!
Из бронетранспортеров выскакивали с автоматами в руках заспанные
солдаты.
Журавли улетели. Несколько птиц неподвижно лежали в степи. Две, ломая
крылья, кувыркались в траве. Часовые побежали, добили их прикладами и
приволокли за ноги к колонне. Прапорщик и солдаты склонились над
растрепанными птицами, отыскивая раны и споря, куда вошли и откуда вылетели
пули. Появился недовольный ротный. Он обругал прапорщика и часовых и
пообещал за ложную тревогу всыпать всем по трое суток губы. Прапорщик кивнул
на восходящее солнце и сказал, что подъем устроен вовремя. Ротный ничего не
ответил.
Солдаты отходили в степь и, зевая, мочились и глядели, как встает над
зеленой землей бордовое солнце. Потом завтракали. На завтрак были галеты,
холодный чай, кусковой сахар и рыбные консервы в томатном соусе. Прапорщик
громко рассказывал, как он охотился в тундре на гусей, на серых жирных
гусей, на вкусных, тяжеленьких, нежных гусей. Солдаты глотали мокрые красные
куски рыбы и слушали.
Опять это приснилось. Прядильников утром проснулся и первым делом
вспомнил сон. Снилось желтое, сухое, шуршащее, выпуклое. Желтое, сухое,
шуршащее, выпуклое, желтое, шуршащее, желтое... - гора!
Гора! Прядильников встал и пошел умываться. Он набирал в ковшик ладоней