"Генрих Эрлих. Последний волк (опыт экзистенциального) " - читать интересную книгу автора

единственного рискнувшего жениться на ней мужчины, выплеснула весь
нерастраченный запас природной агрессивности в общественную деятельность и
нашла себя в вышеупомянутом Обществе, единственном имевшим неосторожность
пригласить ее на общее собрание и немедленно избравшим ее своим
председателем. Ей бы больше подошло возглавлять общество защиты пирамид от
разрушения, тем более, что любила хорошо поесть, преимущественно брызжащую
жиром мясную или слабосоленую рыбную пищу, а по ночам тайно грезила о
норковом длинном в разлет манто, которое отлично бы скрыло слишком
выдающиеся формы ее фигуры или, на крайний случай, ослепило бы возможного
кандидата на обладание этими формами. Но председательские посты, как и
любимых, не выбирают. Дама развернула кипучую деятельность (общих собраний с
гневным осуждением и резолюцией - три, пикетов у Дома Правительства - два,
выступление на телевидении, сорванное происками - одно, итого мероприятий -
шесть) и во время подготовки к очередному пикету у нее из глубин подсознанья
выплыло забытое, но тайно лелеемое слово - охота, которое и выплеснулось в
чеканный плакат - "Нет охоте на волков!"
Такая жаркая полемика, тем более по столь безобидному поводу, не могла
долго удерживаться в границах одной губернии. Она перекинулась в столицу,
пройдя те же этапы, включая визит корреспондентов к старому егерю Егорычу и
познание свойств моченой брусники. И организации, принявшие участие в
кампании, были по названию очень похожи, но возглавляли их люди
здравомыслящие, проверенные, и им с готовностью предоставляли слово на
телевидении и в газетах, где они с чувством собственного достоинства и
легким налетом интеллекта - чтобы не обидеть слушателя и потенциального
избирателя - демонстрировали себя и свою заботу, о чем - не суть важно,
главное, чтобы голос дрожал при магических словах о народе и, как в данном
экзотическом случае, - о природе.
Власти, как и всегда, когда кампания в масс-медиа не угрожала лично им,
не обратили на нее никакого внимания, тем более, что газет не читали и
телевизор, за исключением иностранных и хорошо известных отечественных
фильмов, не смотрели, чтобы не расстраиваться.
Но тут случилась цепь внешне обыденных происшествий, которые, как это
часто бывает, круто изменили течение жизни и с неотвратимостью привели как к
рождению нашего главного героя, так и ко всем последовавшим за этим
событиям.
В один из холодных февральских вечеров 20.. года в загородной
резиденции Губернатора можно было наблюдать идилическую картину. В большой
зале у камина, не электрического, как "у всех", а с настоящими горящими
березовыми поленьями, в покойном кресле восседал сам Губернатор, крепкий
мужчина лет шестидесяти, и, попыхивая гаванской сигарой, доставленной
контрабандой из Другой Великой Державы, увлеченно читал распечатку разговора
его двух первых заместителей, случившегося второго дня на берегу Женевского
озера, когда один из них выбивал кредит для губернии в Лондоне, а второй
присутствовал на экологической конференции в Риме. Жена, расплывшаяся дама с
вечно озабоченным лицом, смотрела по телевизору одновременно отечественную
мелодраму из южноафриканской жизни, трансляцию коронации нового испанского
монарха, изложение новой очень привлекательной диеты "Клин клином" и концерт
симфонической музыки Великого Мэтра, последний, впрочем, ради крупных планов
первых рядов партера. Младшая дочь Губернатора, озабоченная начавшей полнеть
не по возрасту фигурой, заинтересованно разглядывала парижский журнал мод,