"И.Г.Эренбург. Лазик Ройтшванец" - читать интересную книгу автора

бесплатно кормить в тюрьме певучими разговорами. Вот тогда то нашелся умник,
который сразу осветил момент. Он так сказал: "когда едет
тучный человек на маленьком ослике, ему неудобно и ослу неудобно, а
когда они приезжают, то оба рады. Но вот вопрос: кто больше радуется,
всадник или осел"... Значит, мы можем оба радоваться. Вы спрячьте ваш
плачевный платок и перестаньте сморкаться, как Сенкевич. Танцуйте лучше
фокс-трот. Ведь это радость избавиться от подобного Ройтшванеца! Но что
касается меня, я все таки думаю, что еще больше радовался осел...
На этом кончилась беседа между Лазиком и познанским офицером. Я не
стану описывать последующего. Достаточно сказать, что тринадцатый ротмистр
подвел Лазика: по утрам он не только писал доклады.

23.

Сначала Лазик обрадовался: ему показалось, что все кругом говорят на
еврейском языке, только слегка испорченном. Он даже шепнул в восторге
начальнику станции: "вус махт а ид?", но тот так мрачно гаркнул, что Лазик
поспешил скрыться. Внимательно всматриваясь в лица, он бродил по местечку:
- Наверное, здесь живет какой-нибудь Моисей немецкого закона.
Действительно, вскоре он увидел недвусмысленный нос. Радостно подбежал
он к его владельцу:
- Я таки нашел вас! Здравствуйте, здравствуйте, как вы здесь живете,
и да пошлет вам бог все двенадцать сыновей, чтобы было кому сказать
хорошенький "кадиш" на вашей близкой могиле! Вы, конечно, должны помочь мне,
потому что вы еврей, и я еврей, и до свидания в буду-щем году в Иерусалиме.
Мне нужно несколько плевых марок, чтобы доехать до Берлина и понятное дело
закусить. В Польше я успел проголодаться. Подумайте, у вас, наверное, были
родители и их, наверное, уже нет. Я буду всю жизнь за них молиться. Но если
вам мало моих набожных слез, я могу вам сшить, например, галифе защитного
цвета. Я могу даже....
Господин Розенблюм строго оборвал Лазика:
- Я вас понимаю только потому, что живу недалеко от границы. Однако,
я не иудей, я настоящий немец. Конечно, я исповедую мозаизм, но это мое
частное дело. Для заупокойных молитв я уже нанял одного человека, и я не так
богат, чтобы за моих дорогих родителей молились двое. Я не ношу никаких
галифе. Меня одевает портной Шпигель, который одевает также всех господ
советников коммерции и даже господина фон Кринкенбауэра. Но если вы
укоротите мое зимнее пальто, перелицуете костюм, выгладите весь гардероб и
почините детские костюмчики, я дам вам пять марок, хоть вы восточный иудей,
полный холеры, тифа и большевизма, я дам вам пять марок, потому что вы тоже
исповедуете мозаизм.
- Вот мы и спелись! Я так кладу заплаты, что люди видят за сто верст, и
они кричат от восторга. А что касается родителей, то для такого
коммерческого советиика одного молельщика мало - надо двоих. Ведь я могу
биться о заклад, что их было двое - ваших родителей, а не один. Я, например,
выберу вашу безусловную маму. Одним словом, мы поймем друг друга. Главное,
что вы частный мозаист, а остальное ерунда, это детский костюмчик...
Важен почин: Лазик прожил в местечке десять дней, перелицовывая,
латая, укорачивая. Он прямо заходил во двор:
- Ах, вы тоже исповедуете?.. Что же вам такое укоротить?