"Илья Эренбург. Летопись мужества: Публицистические статьи военных лет " - читать интересную книгу автора

заканчивается, пролегло четыре года войны. Об этих годах усилиями участников
войны - мемуаристов, историков, литераторов, журналистов - создано немало
летописей, разных и по-разному написанных.
Думается, что эта книга написанных для зарубежной печати статей
Эренбурга тоже летопись войны. Очень своеобразная, интересная, открывающая и
новые страницы мужества нашего народа, и новые страницы его душевной жизни.
Эта книга названа нами "Летопись мужества ", потому что она рассказывает о
мужестве нашего народа. Но в книге проявилось и мужество самого писателя,
его мужественный, твердый, непримиримый характер.
Корреспонденции Эренбурга, посылавшиеся им за рубеж, дают представление
о том нравственном накале, с которым они писались, о политической
бескомпромиссности и принципиальности писателя. Эренбургу в этих
корреспонденциях, особенно в тот длительный период, когда наши союзники все
не открывали и не открывали второй фронт, выдвигая в свое оправдание все
новые и новые и все менее и менее уважительные причины, приходилось вступать
в полемику и по этому и по целому ряду других вопросов. И, вступая в споры,
Эренбург не склонен был проявлять ни застенчивости, ни уклончивости, ни
прибегать к деликатному огибанию острых углов.
В этом смысле собранные здесь, в книге, корреспонденции Эренбурга носят
весьма поучительный характер не только в историческом, но и в глубоко
современном смысле. Да, думаешь, читая их, об Эренбурге, вот уж кто не
считал для себя возможным обходить острые углы или уклоняться от споров с
нашими тогдашними союзниками, в какое бы самое тяжелое для нас время ни
происходили эти споры!
Корреспонденции, которые посылал за рубеж Эренбург, не только были
полны глубочайшей веры в свою страну, в свой народ, в свою армию, они не
только дышали гордостью за советских людей, сделавших на этой войне,
казалось бы, невозможное. Корреспонденции Эренбурга были одновременно с этим
непримиримы по отношению ко всем тем, кто на Западе не желал воевать в
полную силу. Ко всем, кто отсиживался, оттягивал открытие второго фронта,
надеялся загрести жар чужими руками.
Корреспонденции Эренбурга полны полемики, имеющей не только
исторический, но самый живой современный интерес. Он полемизирует с
английской, американской печатью, которая пыталась там, на Западе,
преуменьшить масштабы наших усилий и преувеличить масштабы усилий наших
союзников. Он полемизирует с теми из западных военных корреспондентов,
которые писали отсюда, из России, в свои газеты неправду или полуправду. Он
полемизирует с охотниками оттянуть открытие второго фронта, со всеми,
невзирая на лица, вплоть до Черчилля! Он с ядовитой иронией высмеивает всех,
кто там, на Западе, к концу войны, спекулируя понятием гуманизма, уже
начинал готовиться к предстоящему списанию грехов с военных преступников.
Это о них, разоблачая всю лживость их мнимого человеколюбия, он написал
в одной из своих корреспонденции, что "нельзя одновременно любить и людей и
людоедов".
Это об их подзащитных, которых они потом, уже после войны, с таким
рвением защищали, сокращая им сроки отсидок и оправдывая их, он писал с
беспощадным сарказмом, что "ведьмы уже запаслись носовыми платочками".
Нравилось или не нравилось это в редакциях тех французских, английских
и американских газет, куда писал Эренбург, но он называл в своих
корреспонденциях вещи своими именами. Туда, в их газеты, он писал осенью