"Бетти Элис Эриксон. Новые уроки гипноза " - читать интересную книгу автора

комнаты, смотреть телевизор и т.п. В нашей же семье наказания всегда имели
характер поручений: мы пропалывали грядки в розарии или как-то помогали по
дому. И примерно к середине эта работа начинала нравиться: грядки
становились такими чистыми и аккуратными. А когда "наказание" заканчивалось,
папа выходил и комментировал то, как сделана работа: "Вот здесь надо еще
немножко подчистить, а вот здесь уже все аккуратно и розам будет легко
дышать". И в процессе наказания всегда было достаточно времени, чтобы
обдумать свое поведение, а результатом можно было гордиться. Я всегда говорю
своим пациентам: "Не наказывайте своих детей, отбирая у них что-то,
старайтесь лишь добавлять". Наши родители использовали и другие формы
наказания: мы переписывали страницы из словаря, учили стихотворения
наизусть. Конечно, наказание оставалось наказанием, но вся атмосфера
выполнения этих заданий была позитивной. Мы всегда выносили что-то полезное
для себя из происшедшего. Эриксон никогда не заставлял нас сделать что-то,
он просто удивлялся: "Неужели ты этого еще не сделала?" Он мог разбудить нас
посреди ночи, чтобы обсудить, как это получилось, что такое важное поручение
еще не выполнено. "Как, ты действительно забыла выбросить мусор?" Я
говорила: "О, папа, я сейчас сделаю". А он: "Нет, погоди, это было слишком
трудное задание?" Уверяю вас, это не настолько приятная тема, чтобы
обсуждать ее в два часа ночи. В результате мы становились самостоятельнее,
надежнее, и у нас не было горькой обиды, сопутствующей обычным наказаниям.
Огромная часть эриксоновской терапии может рассматриваться с этой же
точки зрения. Терапевт добивался от пациента выполнения необходимых заданий,
но так, чтобы у последнего не возникало тяжелого и неприятного ощущения
управляющего им "тяжелого кулака".
Иногда про Эриксона говорят, что он прославился своими "двойными
связками", смысл которых состоит в том, что любое твое решение и поступок
позитивны по отношению к тебе. Приведу два примера. Первый пример наиболее
ярко описывает "двойные связки", а второй представляет наиболее типичный
вариант работы Эриксона.
Однажды я гостила у брата. И вот рано утром, когда я спала, в гостиной
стали играть дети - много маленьких детей пяти, шести, семи лет. И одна
маленькая девочка упала, ушибла коленку и расплакалась. Я подумала, что,
наверное, придется вставать, но решила немного подождать. В это время я
услышала, как восьмилетний ребенок сказал: "Кому больно, кто ушибся,
переходите в тот угол гостиной и вам станет не больно". Это великолепный
пример закрытой связки. Человеческое общение устроено таким образом, что
если мы исполняем половину какого-либо условия, то автоматически соглашаемся
на выполнение второй половины. Конечно, девочка могла отказаться переходить
в тот угол гостиной, сказать, что ей это не поможет. Но это в каком-то
смысле противоречит правилам человеческого общения.
Второй пример описан в литературе. В эриксоновской терапии вы начинаете
с наиболее простой проблемы и постепенно забираетесь в глубину. Вы идете все
глубже и глубже, встречая наиболее скрытые причины. Папа часто сравнивал
терапию с вылупляющимся цыпленком. Сначала он делает в скорлупе первую
маленькую трещинку своим клювиком, потом еще и еще, потом открывается
скорлупа и цыпленок выходит. Никогда нельзя узнать, на каком клевке
распадется скорлупа. И каждый фермер знает, что если переусердствовать,
помогая цыпленку избавляться от скорлупы, он может умереть. Поэтому терапевт
должен позволить пациенту в максимальной степени оставаться независимым.