"Владимир Ераносян. Телевидение умерло, когда явился СУФЛЕР " - читать интересную книгу автора

лишний раз убедиться в промозглости лондонской погоды и нагромождении
неприятных запахов на местных улицах. Голова раскалывалась от отключившего
его "сонного газа" и с трудом переваривала акцент надменного англичанина,
хоть он и говорил отрывисто и с расстановкой:
- Напоминаю, мистер Уайт, вы должны прибыть по указанному адресу ровно
в час дня. Вас примут джентльмены. Вы должны быть одеты в костюм
темно-синего цвета. Не имеет значения, где вы его приобретете. Это лишь не
должен быть универмаг Херродс. И не забудьте доставить вверенного Вам
египтянина...
Всю жизнь Уайт решал головоломки. Упоминание универмага Херродс, того
самого, что входит в империю египетского миллионера Мухаммеда аль-Файеда,
отца Доди, любовника Дианы, показательно, наверняка молитвами Королевы,
попавшего вместе с принцессой в автокатастрофу, не было случайным.
Египтянин... Именно это слово было ключевым. Он потерял живой груз.
Возможно, не без помощи пресловутых джентльменов. Они его проверяли. Будь
неладны эти английские снобы, любители Конан Дойля, которые, похоже, умирают
со скуки, раз уговорили его кураторов на одиночный конвой "опасного
террориста".
Мистер Уайт пересел за руль, боднув мимоходом просящего милостыню
гавайца со словами:
- Ты не похож на египтянина!
Они хотели египтянина? Они его получат! Египтянина и темно-синий
костюм... Придется обзавестись и тем, и другим на блошином рынке. Один его
приятель в Лэнгли, который не раз командировался у союзников, утверждал, что
в Лондоне все можно найти на Портобелло-роуд ...
Мультибрэндовый бутик неподалеку от блошиного рынка и секонд-хендов
привлек внимание Пола Уайта не столько греющимися в витрине белыми кошками,
сколько стоящим на входе человеком-сендвичем. Лицо этого человека,
рекламирующего своим одеянием ближайший паб, определенно подходило по
типажу.
Вообще-то этот бедолага по имени Мустафа прибыл в Англию не из Египта,
а из Мумбая, где с трудом сводил концы с концами. В Лондон парень добрался в
мешке с листьями цейлонского чая с десятью такими же голодранцами из
мусульманского анклава, которым в Индии не светило ничего, кроме унижения и
вероломных погромов от шиваистов-язычников. В соседнем мешке в порт приехала
и его верная супруга Индира. Она любила парня. Он никогда не сдавался и
никогда не унывал. Он использовал любую возможность подработать и верил, что
найдет высокооплачиваемую должность. Ведь он умел читать.
Первые дни они ночевали прямо в доке, а потом устроились в
университетском общежитии в районе Блумсбери. Везунчик Мустафа уже по
истечении первой недели нелегальной иммиграции наткнулся на "доброго
самаритянина" -пакистанца, который предложил ему стоять сендвичем у входа в
паб за фунт в час и объедки с ресторана. Когда Мустафа вернулся с работы в
общежитие, Индира устроила пир для беженцев. Мустафа впервые за долгое время
скитаний почувствовал себя мужчиной. Его жена улыбалась. Друзья высказывали
уважение.
Англия встретила их широкими объятиями. Сегодня, перед сном, он читал
Индире стихи какого-то Байрона, чей пыльный томик Мустафа нашел на забытой
полке. Он умел читать, ее любимый. Но даже он не знал, что нищий лорд, автор
похождений Чайльд Гарольда не очень-то жаловал распростертые объятия своей